|
К несчастью, он ничего не говорил о стратегии, как во времена наших донсьерских бесед, и не сообщал, подтвердила ли война тогдашние его теории, или опровергла. Он только писал, что на протяжении 1914-го года "сменилось множество войн", и уроки каждой из них сказались на ведении последующих. Так, в частности, теория "прорыва" была дополнена положениями, согласно которым перед наступлением надлежит полностью разворотить артиллерией занятую противником местность. Но затем пришли к выводу, что напротив, по земле, изрытой снарядами, после такого разрушения невозможно продвигаться ни инфантерии, ни артиллерии. "И война, - писал он мне, - не ушла от законов старика Гегеля. Она пребывает в вечном становлении". Это было не совсем то, что я хотел бы знать. Но еще больше меня сердило, что он не имел права называть имена генералов. Впрочем, и из скупых газетных сообщений я мог понять, что это войной руководят отнюдь не те генералы, которые вызывали у меня интерес в Донсьере - мне тогда хотелось узнать, кто из них принесет наибольшую пользу в бою. Жеслен де Бургонь, Галифе, Негрие были мертвы. По ушел с военной службы почти в начале войны. О Жоффре, Фоше, Кастельно, Петене52 мы никогда не говорили. "Дорогой друг, - писал мне Робер, - я согласен, что выражения вроде "они не пройдут" или "мы их сделаем" неприятны, и у меня они давно уже навязли в зубах, как и "пуалю"53 и прочее; вероятно, романа с такими словами не напишешь - они не лучше, чем грамматические ошибки и дурной вкус, здесь есть что-то противоречивое и дурное, и аффектация, и вульгарная претензия; мы вольны презирать их в той же мере что и людей, которые находят более остроумным говорить "коко" вместо "кокаин". Но если бы ты их видел, особенно простолюдинов, рабочих, лавочников, которые даже не подозревают, какие они герои... Они, наверное, так и закончили бы жизнь у себя дома, ни о каком героизме не помышляя, - если бы ты видел, как они бегут под пулями, чтобы спасти товарища, выносят раненного командира, как они, умирая от тяжких ранений, улыбаются перед смертью, узнав от врача, что траншею у немцев отбили. Уверяю тебя, друг мой, здесь созидается замечательный образ французской нации, здесь можно лучше представить далекие исторические эпохи, которые на лекциях казались нам немного необычными. Эта эпопея так прекрасна, что ты, как и я, решил бы, что дело не в словах. Роден и Майоль54 могли бы создать шедевр из страшной и неузнаваемой материи. Когда я прикоснулся к этому величию, я перестал вкладывать в "пуалю" тот же смысл, что и поначалу, я ничего забавного здесь не вижу, никакой отсылки, - как, например, в слове "шуаны". И мне кажется, что словом "пуалю" уже могут воспользоваться большие поэты, как словами "потоп", "Христос" или "варвары", исполненными величия задолго до того, как их употребили Гюго, Виньи и другие. |
