|
Пять футов шесть дюймов роста, темно-каштановые волосы подколоты двумя палочками для еды. В одной руке она держала стопку использованных бумажных тарелок, в другой – пару пустых пластиковых стаканчиков; ярко-зеленое вязаное платье выгодно подчеркивало ее формы, которым позавидовала бы девица с плаката времен Второй мировой. Лицо ее немедленно осветилось улыбкой. – Томас, как я рада! Жюстина сказала, что ты заглянешь. Томас уже улыбался самой неотразимой из всех своих белозубых улыбок. Он шагнул вперед и расцеловал женщину в обе щеки. – Мэдж, – произнес он. – Хороша! Ты-то что здесь делаешь? – Это моя квартира, – ответила она несколько холоднее. Томас расхохотался. – Да ну! Ты шутишь! – Старый дурак раскрутил меня на инвестиции в его предприятие. Должна же я быть уверена, что он не пустит эти деньги на ветер. Вот я и приглядываю за ним. – Ясно, – улыбнулся Томас. – А ты? Неужели он уговорил-таки тебя сниматься? Томас прижал руку к груди: – Застенчивого школьника вроде меня? Да меня от одной только мысли об этом в краску бросает. Мэдж рассмеялась – не без ехидства, как мне показалось. Рука ее как бы невзначай коснулась Томасова бицепса. То ли ей доставляло удовольствие разговаривать с Томасом, то ли в прихожей было холоднее, чем мне казалось. – А кого ты привел? – Мэдж Шелли, это Гарри Дрезден. Я привел его для делового разговора с Артуро. Гарри – мой старый друг. – Ну, я не утверждал бы этого столь категорично. – Я улыбнулся и протянул ей руку. Она попыталась перехватить удобнее свои тарелки и стаканы, потом виновато рассмеялась. – Как бы мне все это на вас не вывалить. Вы актер? – Она смерила меня оценивающим взглядом. – «Быть иль не быть», – с готовностью процитировал я. – Ай'л би бэк. Она улыбнулась и кивнула в сторону щена, удобно устроившегося у меня под левой рукой. – А это что у вас за друг? – Безымянный пес. Как Клинт Иствуд, только пушистее. Она снова рассмеялась и повернулась к Томасу: – Ясно, почему он тебе нравится. – Ну, он не лишен забавности, – согласился Томас. – Он давно уже собирался завалиться спать, – заявил я. – Не хотелось бы показаться бестактным, но мне нужно переговорить с Артуро прежде, чем я усну стоя. – Ясно, – кивнула Мэдж. – В гостиной… в гостиной сейчас, пожалуй, шумновато. Проведу-ка я вас обоих в кабинет и позову туда Артуро. – Жюстина здесь? – спросил Томас чуть напряженнее обычного; впрочем, сомневаюсь, чтобы Мэдж это заметила. – Где-то здесь, – бросила она, поворачиваясь к двери, ведущей в глубь квартиры. – Я скажу ей, что вы приехали. – Спасибо. Следом за Мэдж мы прошли в гостиную. Там царил полумрак, но я разглядел человек двадцать, мужчин и женщин. Кто-то танцевал, другие стояли, разговаривая или смеясь, – словом, все как обычно на вечеринках. В воздухе плавали клубы дыма, по большей части не сигаретного. Разноцветные огни вспыхивали, гасли и перемигивались в такт музыке. Томас шел передо мной. Его походка чуть изменилась – я даже не мог бы сказать, чем именно. Шагал он не то чтобы быстрее, но… плавнее, что ли. Взгляд его шарил по комнате – томный, ленивый взгляд, – и все до единой женщины, мимо которых он проходил, оглядывались ему вслед. На меня так не смотрели. Даже на щенка, посапывавшего у меня на руках. И то сказать, я, конечно, не Квазимодо, но трудно тягаться с Томасом, когда тот скользит по комнате этаким хищным ангелом. |
