Первородная не торопила девушку, позволяя той разобраться со всем, что навалилось.

Вздохнув и встретившись взглядом со старухой, чародейка произнесла:

— Если это в ваших силах, то укажите нам, пожалуйста, путь в Хабрунг.

— Моё имя Вента, — приветливо улыбнулась женщина, с необычайной прытью вскакивая с лавки. — Дорога до Хабрунга появится к утру, а пока приглашаю вас откушать и выспаться, маги.

Отказаться они не могли и потому, привязав лошадей у калитки, направились вслед на Вентой. Женщина поднялась по ступеням на высокое крыльцо, сколоченное из красного дерева, и открыла дверь, сделанную из того же материала. Несмотря на свой возраст, она не ковыляла и не шаркала о глиняный пол, шла быстро, высоко поднимая ступни, напоминая Селадору цаплю.

Дом Венты оказался небольшой хибарой, в которой была одна большая комната, разделённая занавеской из неизвестного плотного материала. Эрис даже пощупала её, пока хозяйка не видела, но так и не поняла, из чего была соткана материя.

В комнате, где Первородная уже хлопотала у печи, стояла длинная лавка у широкого стола с толстыми ножками и огромный сундук, крышка которого была расписана орнаментами и рунами.

— А тут кто-то ещё живёт? — спросил Селадор, устроившись на лавке и опустив мешок с вещами под ноги.

— Нет, — не повернувшись к нему, ответила Венда. — Там ведро у выхода, сбегай к колодцу на другом конце двора и напои лошадей, маг.

Парень, вздохнув, встал и направился выполнять поручение.

— Это перемолотые, размоченные и засушенные корни сатернии, из них получается прекрасная плотная материя, — произнесла хозяйка, вытягивая из печи глиняный горшок, открыла крышку, выпуская на волю соблазнительные ароматы, от которых у беглянки заурчало в животе. Некстати та вспомнила, что последний раз перекусывала на балу, который устраивала школа в честь дня Создателя.

Эрис подошла к окну, единственному в этой части горницы, и не увидела абсолютно ничего. Белесый туман затянул округу. Первая мысль чародейки была о Селадоре, которого старуха выгнала на улицу.

— Ничего с ним не станется, — пробормотала Венда. — Существует только то, что я хочу и где я хочу. Колодец на самом деле будет на том конце двора, дом останется. А вот мира больше не существует, так же, как и остальной деревни. Мы движемся к Хабрунгу, дитя.

— Как нам вас отблагодарить? — спросила девушка.

На самом деле существовала уйма легенд о том, что Первородные были дикими существами, жившими ещё до прихода богов в мир Эннэлиона. Эрис ещё в детстве слышала их от матери. Там говорилось и о том, как спрятались Первородные по лесам и пещерам, дабы не гореть под двумя светилами. Позже некоторые из них погибли в войне, что развязала Судьба против брата своего, Случая. Большинство из них в основном никогда не показывалось в мире, и все считали их мёртвыми. Одна из последних легенд, где упоминаются Первородные, была об Охотнике, человеке, что стал богом. Там древнее создание выступало в роли добра, наделив силой и могуществом человека, чтобы тот мог защищать братьев и сестёр своих от зверей и другой напасти. Но во всех предыдущих легендах упоминалась лишь дикая натура Первородных и их охочесть до жертвоприношений. Потому и спросила чародейка у приютившей их старухи, чем расплачиваться придётся.

— Беседой, — ответила женщина, ставя на стол непонятно откуда взявшегося запечённого гуся и горшок с овощным рагу. — Соскучилась я тут по обществу человеческому. Тоскливо.

— Неужели нигде нет места?

Усмехнулась Первородная:

— Мой народ мёртв, или таковым считается.