— Но ведь где-то могут быть ваши сородичи, — неуверенно предположила Эрис.

— Я бы об этом знала, — грустно усмехнулась она. — Осталась ещё одна Первородная, Рощу нашу защищает и оберегает. И только ей позволительно в мире находится, что людям достался.

Хлопнула дверь, извещая о возвращении Селадора.

— Как тут пахнет, — откатывая рукава жёлтой рубахи, проговорил он.

— Как птичка певчая, — хитро усмехнулась Венда. — Переодеть бы тебя, маг, а то на первом же посту вас поймают.

— Нет у меня другой одежды, — буркнул артефактор, мысленно возмущаясь на Эрис, которой Первородная ничего по поводу внешнего вида не сказала.

— Существует всё, о чём я думаю, — пробормотала женщина, откидывая крышку расписанного орнаментами и рунами сундука.

В тот вечер они поели очень быстро. Все остальное время было посвящено разговорам. Говорили о погоде, политике, легендах, пересказывали истории из жизни. Иногда Первородная взмахивала рукой, и кувшин наполнялся соком, вином или элем, в зависимости от того, о чём говорили в это мгновение. И ни один из беглецов не усомнился, что сила этой женщины была многим больше первой ступени. А Первых магов в мире было всего лишь десятеро и все они входили в Конклав.

Эрис ещё не знала, что артефакт, напитанный запретной магией и силой самой чародейки, с одного выстрела убил одного из самых сильных магов мира. А сам Конклав будет несколько недель работать с амулетом, изъятым у Сайлы, чтобы понять, что именно стало причиной смерти великого человека, взявшего себе имя Кафорд.

Уснули маги под утро. Венда положила мага на лавку, а чародейке постелила на сундуке. Первородная впервые за многие года отшельнической жизни улыбалась. До этого она могла только издалека наблюдать за людьми, видеть, как они рождаются, взрослеют и умирают почти в один миг. И, кажется, совсем забыла, как иногда бывает приятно с такими поговорить.

Когда светило зависло между горизонтом и центром небосвода, Венда разбудила своих гостей, сказав, что они могут выезжать из деревни, которая на самом деле была простой иллюзией, и всего через час прибудут в город. Не сказала она им лишь того, что попасть они туда могли ещё вечером. Но старухе было скучно коротать и эту ночь в одиночестве, потому задержала она беглецов в своём доме.

— Езжайте прямёхонько по дороге, — махнула рукой женщина, стоя под прямыми лучами светила, — и доберётесь туда, куда жаждал маг. А ты, дитя, смотри внимательно под ноги.

Эрис не поняла, что хотела сказать этим Первородная, а когда обернулась в седле, чтобы задать этот вопрос, то ни Венды, ни деревни в помине не было.

Белка и Равль, как назвал коня Селадор, уже через полчаса вывезли всадников к высоким серым стенам, которые упирались в светло-серые небеса, будто поддерживая их.

Дорогу им преградил отряд охраны. Приграничный город всегда выполнял роль защитника Грамура от восточных королевств и княжеств, потому тут завсегда подозрительно относились к путникам. Почему артефактор решил, что ренегаты прячутся где-то тут, Эрис не понимала, ведь более защищённого города в княжестве не было.

— Кто такие? — сдвинув шапку на брови, поинтересовался широкоплечий стражник в тёплой куртке поверх кольчуги.

— Путники.

Мужик смерил ответившего ему парня взглядом. Селадор сменил свой броский наряд на простые чёрные штаны и чёрную куртку поверх голубой рубахи. В таких одеждах чаще всего разъезжали или сбежавшие из-под родительской опеки сынки, или разбойники, которые с этих сынков одёжку и сняли.

«Одежда существует до тех пор, пока эта старая карга о ней думает, — мысль не покидала головы парня.