Эрис уже хотела задать вопрос, но Селадор её опередил:

— А что за калиеры такие? Первый раз слышу.

Родственник прожёг его взглядом и обречённо вздохнул, передавая уже готовое мясо чародейке:

— Я уже ничему не удивляюсь. Садись, видимо, быть сегодня вечеру легенд.

— Подходящий под это вечер, — улыбнулась Анен, подсаживаясь к Ирвингу и кладя руки ему на плечи. — А ты прекрасный рассказчик.

Ренегат улыбнулся, чувствуя, как женские ручки мнут его плечи.

— История эта пойдёт про богов, в которых ныне не верят. Многих схоронила Церковь своим проповедованием. Была некогда богиня Лиера, которая, по поверьям, заведовала водой и всем, что с ней было связано. И было у неё несколько дочерей, но в легенде упоминается старшое её дитя, Кали. Девушка влюбилась в человеческого юношу, проводила время с ним и по весне пришла к матери с пузом. Разозлилась тогда Лиера на дочь и глупость её, да и прокляла. Превратилось дитя её в прекрасного золотошкурого оленя. Долго хранила обиду Лиера, а потом встретила в лесах животное, до безумия похожего на то, во что превратилась Кали. Пыталась богиня снять своё проклятие, да не вышло у неё ничего. Тогда водница попросила небеса наделять силой могучей зверей с золотым окрасом, когда с небес падает вода. И пошёл дождь, и выросли рога у зверя, и зашевелились они. Заплыли кровью глаза, заревел зверь и из добычи стал хищником. Так появился первый калиер. Но до сих пор говорят, что в дожде слышится плач богини, потерявшей собственное дитя.

— Жуткая легенда, — в тишине проговорила Эрис, возвращая мужчине ветку с мясом.

— Ешь, — усмехнулся Ирвинг, нанизывая свежий кусок на другую палку. — Ты сегодня с самого утра на ногах.

Жир тёк по пальцам, но мясо было настолько вкусным, что чародейка на мгновение даже забыла, где находится и кто её окружает. Ночь была поистине волшебной, и для этого совершенно не нужно было колдовать.

Селадор уже давно танцевал с одной из девушек, лапая её пониже спины. Но та не была против, наоборот, запрокидывала голову назад и громко смеялась. Ирвинг смотрел в костёр, его завораживало его шипение, в нём он видел фигуры.

«Будущее, — думал мужчина, — ты ближе, чем я мог подумать».

Анен убрала руки с его плеч и легла на землю. Женщина считала звезды, усыпавшие чёрное небо, на котором не показалась Луна. Языки пламени отбрасывали на лицо магессы тени, а грудь вздымалась от равномерного дыхания.

«Счастье, — думала Анен. — Как мало для него, оказывается, нужно».

Ближе к рассвету поляна опустела, костры ещё тлели, делились последним теплом. Эрис бродила по селению, задрав голову к светлеющему небу. Селадор попросил несколько часов не тревожить его и ту симпатичную девушку в домике, и чародейка не видела причин отказать ему в столь малой просьбе.

Она как раз обходила один из костров, когда позади послышались шаги.

— Ты чего не спишь в такое время?

Девушка обернулась, она не знала, что сказать Ирвингу. Если выложить правду, то артефактору несдобровать. Наверно…

— Не спится, — солгала Эрис, — и природа тут чудесная.

Ей неприятен был этот мужчина. После того, как она узнала этого ренегата, все чаще память возвращалась к тому происшествию, когда он одним взмахом руки убил человека и превратил его труп в послушную марионетку. От этого воспоминания девушку охватывал ужас и понимание того, что такие случаи происходят почти везде. Ренегаты были неконтролируемой силой, которая могла уничтожить привычный мир. И теперь она оказалась среди них. В ловушке.

— Тебя что-то тревожит, магессочка с глазами цвета сапфиров? — надменно поинтересовался мужчина.