— Его отмечаем только мы, — улыбнулся Ирвинг, волосы он убрал назад, что делало лицо шире и мужественнее. — День, когда маги перестали подчиняться Конклаву.

Эрис неопределённо дёрнула плечами. Этот праздник был для неё чужд. По крайней мере именно так она думала в ту секунду.

— Как Селадор?

Ренегат улыбнулся тому, как неловко она сменила тему разговора, но ответил:

— К вечеру уже будет на ногах. Рёбра я ему срастил.

Кивнув головой, чародейка отвернулась. Она не знала, что ещё сказать. Благодарить? Так он его брат. Говорить, что магия, спасшая Селадора была могущественна? Он и сам это знать должен.

— Где твой сотхан? — вперив взгляд в вырез рубашки, спросил Ирвинг.

— У меня его нет, — Эрис посильнее затянула шнуровку и запахнула жилетку.

— А откуда ты черпаешь силу? — мужчина выглядел сбитым с толку.

— Возможно, в этом и заключается моя ценность, — усмехнулась она. — Может, потому я нужна князю?

Ренегат не ответил, пытаясь осознать то, что эта магесса пользуется силой совершенно без подпитки.

«Такого быть не может! — думал мужчина. — Ещё Эдвас Солт доказал, что энергия не может так просто браться из ниоткуда и так же в никуда пропадать».

К вечеру Селадору действительно стало лучше. Парень сам встал с кровати, сам дошёл до двери. А потом съехал по косяку, закатил глаза и жалобным голосом попросил у Эрис воды.

— Притворяется, — констатировал Ирвинг, зайдя к брату, когда светило уже почти скрылось за горизонтом.

Чародейка оторвалась от готовки лечебного бульона с сушёными травами, которые нашла и классифицировала в домике, и пропалила друга взглядом. Тот лишь сморщил нос:

— Вот так ты со мной, да, брат? Завидуешь, что за мной красивая девушка ухаживает, и решил всё испортить?

Ренегат издал смешок, больше похожий на волчий вой и распахнул дверь:

— Костры разведены, мясо жарится. Самое время незаметно присоединиться ко всем.

— Но мы ведь ничего не поймали сегодня, — встряла в разговор Эрис.

— Мы сегодня сделали многим больше, чем остальные, — ответил Ирвинг, даже не посмотрев на чародейку. — Плутерны последнее время очень часто ошиваются рядом с селением, а недавно пропал человек. Мы показали им, что ловить тут нечего.

«Или развязали войну», — мысленно добавил про себя ренегат.

Потушив пламя под уже закипевшим отваром, который пах пряностями и мятой, Эрис вышла вслед за мужчинами на улицу. Селадор показательно хромал, всё время хватаясь то за левую ногу, то за правую.

Ночь поглотила поселение ренегатов, лишь хищными глазами то тут то там горели костры. От пламени долетало женское пение и мужской смех. Ирвинг вёл спутников к самому большому костру, сложенному на той самой поляне, где они все собирались днём.

Прямо на земле сидели люди, жарили куски мяса, нанизанные на длинные ветки. Рядом с ними лежала туша огромного оленя, в свете пламени шкура убитого животного казалась золотой и будто бы мерцала.

Ирвинг со смехом присоединился к компании и сел на землю. Ему тут же в руки впихнули ветку с огромным куском красного сочного мяса.

Округу затянул сизый дым, запахи жарящейся дичи, шипение жира, падающего на раскалённые полена. В животе у беглецов со школы Кафорда заурчало, требуя угощения.

— Почти калиера убили, — хвастался мужик, сидящий рядом с Ирвингом. — Эх, дождя бы, проверили бы тогда свою догадку.

Эрис уже хотела задать вопрос, но Селадор её опередил:

— А что за калиеры такие? Первый раз слышу.