— Плутерн, — тихим, полным ужаса, голосом классифицировала зверя Анен.

А существо тем временем заинтересовалось Селадором, который пытался спрятаться под густым кустом атоки, протянуло одну из лап и схватило парня за руку. Тот закричал и взлетел в воздух.

— Не заденьте его! Палите огнём!

Эрис чувствовала, как трясёт Ирвинга, и впервые прониклась к нему дружелюбием.

— Бола апи! — в два голоса вскрикнули девушки, выпуская одинаковые сгустки огня в плутерна.

Пламя врезалось в шерсть, растеклось по ней и погасло. Селадор закричал, чувствуя, как хватка зверя сжимается и хрустят его рёбра.

— Случай! — ренегат вытащил скрытый до сего момента под рубашкой сотхан, сжал его в кулаке и прошептал: — Бадаи игнис.

Огненный вихрь охватил великана, оплавляя толстую, похожую на камень, кожу и сжигая шерсть.

— Параесдиум унгар, — пробормотала чародейка, складывая пальцы правой руки двойной дулей и представляя, как Селадора охватывает в защиту прозрачный кокон.

— Мне не хватает сил. Нужна помощь, — просипел Ирвинг, опустив голову. По его лицу градом катился пот.

Анен оказалась рядом и положила руку на правое плечо, в левой она сжимала свой кулон. Женщина что-то прошептала, от лица отхлынула кровь.

— Новенькая, — окликнула чародейку бледнеющая ведьма. — Чего ты ждёшь? Помоги!

— Нет! Держи щит!

Эрис кивнула, хотя это вряд ли кто мог видеть, и постаралась усилить собственное заклинание, жертвуя ему жизненную силу.

Огненный вихрь, охвативший плутерна, зашипел. Посыпались искры, падая на землю, они испепеляли траву и цветы, оставляли на зелёном покрове чёрные мёртвые пятна. От жара скукоживались листья на деревьях, обугливались ветви. Зверь завыл от боли, но лапу, держащую человека, не разжал.

Щит спасал Селадора от пламени, но не от смертельных тисков, которые становились с каждой секундой сильнее.

Плутерн открыл пасть в крике, выставляя напоказ набор огромных тупых зубов. Вихрь закрутился и ворвался в глотку зверя, втянулся внутрь.

Создание сделало неуверенный шаг. За ним ещё один. А затем рухнуло, подминая под себя деревья.

— Селадор! — Ирвинг, несмотря на бессилие, сорвался с места и уже через мгновение был у туши плутерна. Воздух вокруг существа был тёплым, будто лето решило вернуться на мгновение. — Селадор!

— Живой, — ответил ему приглушённым голосом маг откуда-то из-под руки уже мёртвого гиганта.

Втроём они смогли сдвинуть лапу и поднять парня на ноги. Ренегат закинул руку брата на плечо:

— Мы возвращаемся. Плохой день для охоты.

— Зато хороший для добычи, — пробормотала раздосадованная этим происшествием Анен.

Светило стояло в зените, когда Селадора уложили на постель, и Ирвинг выгнал всех из дома. Анен возмущалась больше всех.

— Я даже её не пускаю, — стоя в дверном проёме сказал ренегат, указывая пальцем на Эрис. — А она тут всё-таки живёт!

Женщина смерила новенькую взглядом и, резко развернувшись, скрылась за поворотом. Чародейка подождала, пока она уйдёт, и села на нижнюю ступеньку крыльца, прислонившись спиной к стене. Девушка через преграду слышала шаги Ирвинга, чувствовала, как тот колдует.

Она задремала, убаюканная магией, которая предназначалась Селадору. Очнулась, лишь когда на ступень рядом сел человек.

— Ну что, магессочка с глазами цвета сапфиров, как тебе наша охота накануне праздника?

— А что за праздник? — поинтересовалась девушка, совершенно запутавшись в днях и числах.