|
Отец об этом подумывал. Конечно, подумывал, да не было у него сына-столяра А жаль мастерской. Не возражай, это было бы неплохо Неплохо. А я - нет, я стал бы кем-нибудь другим. Показал бы я, брат, этому сыну маляра! Франц научил бы меня драться, и все. Ох и показал бы я этому малярчонку! А потом - кем бы ты хотел стать? Все равно. Хотя бы камни дробить киркой, по пояс голым, - поплевал на ладони, да и вкалывай! Посмотрел бы ты, какие у меня мускулы! Да ну тебя - камни дробить! Я бы отправился в Америку или еще куда. Что толку - фантазировать о всяких приключениях? Чепуха! А вот самому испытать, черт возьми, испытать счастье, бродить по свету... Хоть повидаешь многое, наслаждение узнаешь... Наслаждение - только женщины. Эх, ребята, я бы этим занялся! По мне, хоть шлюха, хоть княжна в лоденовом платье. И даже трактирщица? Даже трактирщица с грудями по животу. И проститутка на мосту? И она, дружок. Ну и баба же, видно, была! И эта... девочка с испуганными глазами? О, эта - тем более, тем более! Эту бы я так не отпустил! И вообще... черт меня побери, пошалил бы я! А ты что? Я ничего. Кем бы ты был? Да так, никем. Я - так уж как-нибудь... Милостыню бы просил? Хотя бы и милостыню. А ты? Я?.. Я бы умер в двадцать три года. Наверняка. Не испытав никакой радости в жизни? Никакой. Разве ту, что все бы меня жалели. Гм, я-то предпочел бы пасть в бою. Глупо, конечно, но хоть товарищи вокруг. И когда подыхаешь - хоть чувствуешь такую ярость, такую дикую, великолепную ярость - словно плюешь кому-нибудь в рожу. Сволочи, что наделали! А поэтом никто бы из вас не был? Молчи! Уж быть, так чем-нибудь стоящим. Ты - что, ты был чуть ли не самый слабый из нас, ты б не мог того, что мы... Впрочем, славно, что ты вспомнил о нас, братец. Все-таки все мы - одной крови. Ты, нищий, искатель приключений, столяр, забияка и бабник, и павший в бою, и умерший безвременно... ...все мы - одной крови. Все. А видал ли ты, братец, хоть кого-нибудь, кто не мог бы быть твоим братом? XXXIII Вот бы еще поэтом быть - поэту хорошо: он-то видит, что заключено в нем, и может дать всему этому название и форму. Нет никакой фантазии - никто не в силах выдумать того, чего бы не было в нем самом. Разглядеть, расслышать - вот и все чудо, все откровение. И - додумать до конца то, что присутствует в нас лишь намеком. Тогда находишь цельного человека и цельную жизнь в том, что для других - всего лишь дуновение, минута. |
