Или вдруг он открывает, что тот, с кем он находился в постоянных сношениях в течение трех длинных действий, оказывается его родным детищем. При этом неожиданном открытии он делает самыя патетичныя восклицания:

   -- Аж, Боже мой! что я вижу! Этот браслет! эта улыбка! эти документы! эти глаза! -- Могу ли я верить своим чувствам? не ошибаюсь ля я? О, нет! это ясно, это так и быть должно! -- Да, да! это мое дитя, мое безценное дитя!

   -- Мой отец! восклицает новооткрытое дитя. Оба падают в обятия друг друга и поглядывают через плечо, какое действие произведи они на публику. Разумеется, самое сильное, потому что публика три раза принимается рукоплескать.

   Но пора оставить наше отступление, которое мы сделали потому, чтобы обяснить читателю, к какому классу принаддежат люди, которые толпятся у подездов дешевых театров. У цирка Астли их всегда бывает более, нежели в других местах. Тут вы всегда увидите двух или трех оборванцев-джентльменов, в пестрых шейных платках, в жолто-бледных рубашках, с узелком под мышкой, в котором хранятся тоненькие башмаки для сцены, завернутые в лоскуток старой газеты. Несколько лет тому назад, мы имели привычку разиня рот смотреть на этих людей,-- смотреть на них с чувством таинственнаго любопытства, одно воспоминание о котором вызывает улыбку на наше лицо. Мы ни под каким видом не решились бы поверить тогда, что эти создания, окруженныя блеском мишуры и сиянием газа, одетыя в белоснежныя туники и голубые шарфы,-- создания, которыя каждый вечер порхали перед нами на прекрасных лошадях, среди громких звуков оркестра и искуственных цветов, могли быть те же самыя бледныя, изнуренныя существа которых мы усматривали днем.

   Мы с трудом верим этому даже и теперь. О низшем классе актеров мы уже имеем некоторое понятие и находим, что не нужно много утруждать наше воображение для того, чтобы в лице подозрительнаго человека представить себе исполнителя ничтожных ролей, в трактирном ораторе -- комическаго певца, в пьянице и буяне -- трагика; но есть из них и такия таинственныя существа, которыя никогда не выходят из пределов цирка, которых нигде не увидите, как только на сцене. За исключением Дукро, котораго ни под каким видом нельзя причислить к классу этих людей, кто может похвастать знакомством с наездниками цирка Астли, или кто может сказать, что видал их где нибудь за пределами цирка? Неужели и почтенный друг наш решится показаться в изношенном платье или надеть на себя обыкновенный костюм, не подбитый ватой? нет! этого быть не может! Мы не можем.... мы даже не хотим и верить этому.