И вдруг все стало ясно. И грядущий юбилей Валентины Николаевны, и чистый телефон, и даже изолента с лейкопластырем в бардачке. Осталось лишь несколько вопросов, которые следовало задать — хотя ответы на них были мне уже известны.

Ах, да! Телефон-то я отключила…

Только я воткнула телефонную вилку на место, как… Собственно, следуя логике жанра, телефону в этот момент следовало взорваться звоном. Он, упрямый, однако, молчал, нарушая все каноны. Безобразие! Я глядела на него в понятном изумлении и пыталась поубедительнее напомнить самой себе истину о неподвижной горе и Магомете. Не помогало.

Не помню, кто из «великих» сказал, что жизнь успешно имитирует искусство. Мудрый был человек. Вместо ожидаемого телефонного звонка ожил дверной. Законы жанра, черт их раздери, действовали!

Но, пожалуй, чересчур резко. То, что за дверью стоял майор, можно было предвидеть. Но он был не один! «Мальчик» рядом с ним был похож на зеленый шкаф и… Да что там описывать! Найдите по какой-нибудь программе боевик и посмотрите сами, как выглядят все эти «альфы» и «омеги».

Ильин же выглядел… злобно.

— Что у тебя происходит? — отодвинув меня в сторону, он метнулся вместе с мальчиком в квартиру, но через пару минут, не обнаружив ни одного притаившегося в углу злодея, вернулся к прежнему вопросу:

— Почему телефон не отвечал?

По всему стоило на него рявкнуть «ты мне не муж, не брат, не свекор, какое твое дело» — но тридцатишестичасовой отдых давал себя знать. Умиротворение сочилось из меня в таких количествах, что впору было обращаться к церковным властям за канонизацией. Огрызаться я не стала. Вместо этого вкратце объяснила ненаглядному, куда он должен отправить своего сопровождающего.

Никита удивился. Но нужные распоряжения тем не менее сделал и ключи от машины сопровождающему выдал. После чего потребовал с меня немедленного и полного отчета. Я же, в противовес ильинскому бешенству, излучала полное благодушие:

33. Скарлет О’Хара. Последний дюйм.

Я не закончила фразу. Массаракш! За те тридцать шесть часов, что я изволила «отдыхать», убийца мог успеть многое. Это ведь я так думаю, что он сейчас постарается слинять с челышовскими деньгами куда подальше — но у него самого могут быть и другие планы…

Отмахнувшись от Никиты, я схватилась за телефон. Зажав трубку между плечом и ухом, я одной рукой набирала номер — точнее, два номера поочередно — другую держала со скрещенными пальцами. Только бы не опоздать, только бы не ошибиться…

Один из номеров был занят. Со вторым все было в порядке, я извинилась, немного расслабилась и вернулась к первому. В этот момент зазвонил ильинский сотовый. Беседа была краткой. Причем говорил все больше невидимый мне абонент. Сам Никита произнес не больше трех слов. Только глаза у него при этом стали как у василиска. Будь это лет пятьсот назад, я наверняка бы окаменела.

— Ты что, знала?

Я пожала плечами.

— А что случилось?

— А то и случилось, что его нет нигде, похоже, свалил из города! Где его теперь искать?

— Ай, брось, в Москве перехватите, не столько у него денег, чтобы всерьез куда-то намылиться. Просто решил сменить место жительства, вот и все. Дайте запрос по всем российским ЗАГСам — на браки, в которых жених берет фамилию невесты. Ну, а добрачная фамилия жениха вам и так известна. Думается мне, что не станет он тратиться на фальшивые документы, поменяет фамилию законным образом и тогда уже снова исчезнет. Если перехватить не успеете. Но я почему-то думаю, что успеете. Доллары челышовские у него должны быть с собой, а на долларах — пальцы покойника. Да в конце концов, он не может быть абсолютно уверен, что не наследил в квартире.