Когда Дарлингтон произнес прощальные слова родителям, Алекс подумала, что надо бы сказать что-нибудь напоследок Итану. От бабушки она знала нужную молитву: Zikhrono livrakha. Пусть память о нем будет благословенна. Но, как сказал бы Дарлингтон, она не слишком подходила к случаю.

– Mors irrumat omnia, – прошептала Алекс языкам пламени. Последняя дань человеку, готовому отправить ее на смерть ради собственной выгоды.

Откуда здесь взялась машина? Ее явно лишь недавно помыли, бордовая краска поблескивала в лучах клонящегося к горизонту солнца. В голове мелькнула мысль о Рейтере, и сердце пустилось в галоп.

– «Мерседес» ведь остался в Старом Гринвиче? – прошептала Доуз.

– Сейчас день, – выдавила Алекс. – На небе солнце. Как он пригнал его сюда? И почему именно сейчас? – Неужели он наблюдал за ними? Или даже следил?

– У него есть фамильяр, – заметил Дарлингтон. – Может, даже не один.

Алекс вспомнила, как во дворе Джонатана Эдвардса рядом с Рейтером шел человек, держащий над ним белый зонтик, чтобы уберечь от дневного света. Она окинула взглядом деревья и безоблачное небо, радуясь бледному зимнему солнцу.

– Нужно найти защищенное место и собраться с силами, – предложила Доуз.

Алекс всей душой хотелось последовать этому совету. Тело прошиб холодный пот, дыхание сбилось, став рваным и поверхностным. Однако это еще не конец.

Она заставила себя подойти к машине.

– Алекс, не надо! – Доуз схватила ее за руку. – Это может быть ловушка.

Алекс стряхнула ее руку.

Дверца со стороны водителя оказалась не заперта, внутри царили чистота и порядок. Найденные в бардачке ключи свинцовой тяжестью легли в руку Алекс.

– Давай мне, – предложил Дарлингтон.

Слишком напуганная, Алекс не нашла в себе сил спорить и уронила связку в его подставленную ладонь.

Они втроем собрались возле багажника, и Дарлингтон вставил ключ в замок. Скрипнув, багажник приоткрылся, и Дарлингтон подтолкнул дверцу вверх.

Доуз пронзительно, беспомощно вскрикнула.

Внутри, свернувшись калачиком на боку и сунув руки под подбородок, как будто заснула во время молитвы, лежала Мишель Аламеддин.

Алекс отступила назад. Вот и еще одна смерть на ее совести. На этот раз Мишель, которая предупреждала не использовать Проход и держалась от него подальше, боясь умереть.

– Мне жаль, – пробормотала Алекс, хватая ртом воздух. – Мне чертовски жаль. – Ощутив, как подгибаются ноги, она тяжело опустилась на гравий.

«Мне жаль». То же самое Алекс сказала Мерси, когда рано утром проводила до ворот Джонатана Эдвардса. Мерси не терпелось смыть с себя ночную вонь серы и вновь облачиться в вязаные вещи и вельвет. Она больше не упоминала о планах на День благодарения.

– Как ты? – спросила Алекс, остановившись у ворот. Вместо ответа Мерси опустила голову и уставилась на свои ботинки. – Прошлой ночью ты спасла мне жизнь, – добавила Алекс.

– Ты спасаешь меня. Я спасаю тебя, – отозвалась Мерси, избегая встречаться с ней взглядом.

Мерси всего лишь хотелось приключений, возможности заглянуть за пределы привычного мира. А Алекс превратила ее в убийцу.

– Я думала, все будет по-другому, – проговорила Мерси, борясь со слезами.

– Мне жаль.

– В самом деле?

– Нет, – призналась Алекс.