Среди прихожан послышался ропот.

– И Писание, и мое сердце говорят мне, что чумные дети – не демоны. Не демоны, а просто дети, которым не повезло родиться такими, какие они есть. Иисус заповедал нам любить друг друга, как самих себя. Вместо этого мы ненавидели их и действовали на основе этой ненависти. Мы втаптывали их в грязь, как только могли, хотя они всего лишь дети. Мы насмехались над ними, унижали их. Если для нас кошмары – это просто сновидения, то их кошмары были реальными – и их монстрами были мы!

Толпа разразилась гневными возгласами. Джейк поднял обе руки, призывая к тишине, но люди отказывались успокоиться, продолжая изливать свою боль и ярость.

– Так вот что я вам скажу! – продолжал он, перекрикивая их. – Вы не поверите, но у меня для вас плохие новости, которые понравятся вам еще меньше! За все эти годы они тоже начали нас ненавидеть! И теперь хотят воздать нам по заслугам!

– Ты что же, парень, хочешь сказать, что мы сами напросились? – проревел какой-то фермер со своей скамьи.

– Я им ничего плохого не делала, а они убили моего Руфуса! – крикнула другая женщина.

Разъяренные прихожане с ревом повскакали с мест, называя его предателем, крича, что они ни в чем не виноваты, выкликая имена жертв. Его отец стоял сбоку от кафедры, склонив голову, с потемневшим каменным лицом.

Еще до восстания чумные дети вызывали в этих людях беспричинный страх. Сейчас страх сменился паническим ужасом, переходящим в ненависть. Большинство из них никогда не причиняло чумным детям никакого вреда; некоторые, может быть, и вообще в глаза их не видели. По их мнению, они не сделали ничего плохого.

По мнению Джейка, в этом-то и заключался корень проблемы: никто из них не сделал вообще ничего.

– Я знаю, в настоящий момент они убивают наших друзей и соседей! – продолжал надрываться Джейк. – Но продолжать их ненавидеть – это не ответ! Иисус учил, что ненависть порождает только ненависть, насилие может привести только к насилию. Я знаю, как это должно звучать для вас, когда я призываю вас найти в своем сердце любовь после всего, что мы потеряли! Но не забывайте: сейчас мы близки к тому, чтобы потерять гораздо больше! Мы близки к тому, чтобы потерять вообще все, что было нам дорого! Необходимо найти путь к примирению!

Толпа взвыла. Люди потрясали в его сторону кулаками, из разинутых ртов летела слюна. Бледный и дрожащий, Джейк сошел с кафедры. Эми взяла его мокрую от пота ладонь и сжала, словно пытаясь влить в него немного своей силы.

– Они не хотят слушать, – произнес он. – Все зашло слишком далеко.

– Ты поступил правильно, – отозвалась она.

– Если бы я не был папиным сыном, меня бы, наверное, уже прикончили.

В конечном счете это оказалось еще одной тщетной попыткой. Джейк предпринял ее и потерпел поражение. Он не смог найти верных слов, которые всегда были под рукой у его отца. Он не знал, как заставить их увидеть – нет, почувствовать – правду. Он знал, что был с ними жесток. Но существует ли другой путь? Есть ли они вообще, эти верные слова?

Его отец поднял руки, призывая всех успокоиться:

– Мой мальчик говорил с нами от чистого сердца. И за это я горжусь им. Но что касается остального – я не знаю, в чем была моя ошибка; как получилось, что я воспитал сына, который не может распознать дьявола, даже когда тот стоит прямо перед ним!

– Аминь! – крикнул кто-то. Другие закивали.

– Мы не ищем путей примирения с дьяволом, когда он убивает нас на улицах нашего города! – продолжал проповедник. – Мы будем держать свой форт.