– Да нет. Это, кстати, действительно очень хороший роман, изданный в «АСТ» года четыре назад. Прекрасная книга о том, как переводить восточного тирана. В бывшую среднеазиатскую республику едет современный поэт-конформист, надеясь там подзаработать, а в результате гибнет, потому что его засасывает чудовищное болото нового тоталитаризма. Это очень жестокая и правдивая вещь, и все мы понимаем, о каком эпизоде идёт речь. Но интересно здесь другое. Интересно то, что Чижов написал отлично сделанную книгу с грамотной и цельной композицией, с живым героем, с удивительно точно переданной атмосферой этого сладкого страха. Это немножко похоже на трифоновские «Предварительные итоги», но тем интереснее. И почти никто эту книгу не то чтобы не заметил, её заметили, но как-то так… Хотя, на мой взгляд, водолазкинский «Лавр» ей уступает, но почему-то роман Чижова не пришёлся ко двору. Наверное, потому, что он слишком гармоничен, слишком пропорционален.

Вот тут мы с Андреем, сыном моим, обсуждали для «Новой газеты», какие стартапы в искусстве имеют наибольшие шансы на успех. И он сказал, что вещь хорошо сделанная, вещь просчитанная таковых шансов не имеет. Должны быть очень серьёзные недочёты и какие-то внутренние неправильные соотношения, диспропорции – как в творчестве Лизы Монеточки например. Мне кажется, что в случае Чижова нечто подобное. Вот слишком хорош этот роман. Точно так же, как, по-моему, самый совершенный фильм Чаплина – «Месье Верду». И именно он имел наименьший успех.

Теперь – Горенштейн.

Я уже говорил о том, что мне представляется очень неслучайным сегодняшнее внимание к его творчеству. Фридрих Горенштейн – писатель, при жизни опубликовавший единственный в России рассказ – «Дом с башенкой», который в «Юности» вызвал ажиотаж настоящий. Потом он больше ничего не мог напечатать. Бортанули его повесть «Зима 53-го года», которая была в шаге от публикации. В результате он реализовался как сценарист. Он был сценаристом Тарковского, написал «Солярис». Он написал «Раба любви» для Михалкова. Он работал для Али Хамраева. «Седьмая пуля» – это тоже он. В конце концов, он написал замечательный сценарий «Ариэль» (непоставленный). В общем, Горенштейн довольно много написал, он жил на сценарии. Он был неприятный человек, неприятный даже физически. Отталкивающей была его манера есть, говорить, его агрессия, его страшная обидчивость. Но тем тоньше, тем нежнее казалась в этой горé плоти его трагическая душа.

Самое исповедальное, самое по-настоящему искреннее произведение Горенштейна – это «Бердичев», замечательная драматическая повесть-пьеса о такой фанатичной партийке и при этом трогательной еврейке, всегда одинокой, Рахили. Атмосфера жизни Бердичева там прекрасно передана, вот эта ненависть к евреям, которые пытаются понравиться русским, всё время заискивают перед ними, унижаются… Но суть не в этом. Хотя еврейский вопрос очень важен для Горенштейна, но он один из немногих писателей, для кого это всё-таки частный случай, одно из вечных проявлений божественной несправедливости.

По Горенштейну, мир – это неуютное место, созданное злым Богом, и задача людей своими поступками, своими страданиями, своими победами над собой, если угодно, искупить это зло. Собственно, об этом повесть «Искупление». Я долго думал: а в чём смысл этой повести, про что она? Она про то, что мир, скатившийся в нравственную и военную катастрофу, можно спасти только одним способом: когда грехи, страдания и подвиги человечества взвесят на весах и чаша грехов пойдёт вверх, а чаша страданий и подвигов – вниз. Нужно искупление. Людям нужно стать людьми – и тогда долгая ночь сменится рассветом.