Сейчас вообще очень мало кто помнит Юрия Томина, а это, братцы, большая ошибка, потому что именно он автор замечательной книги «Шёл по городу волшебник», впоследствии экранизированной как «Тайна железной двери». Но «Карусели над городом» мне нравились больше всего, и некоторые слова оттуда – типа «Мы никак не можем преодолеть феномен беспупковости» – до сих пор служат для меня таким же паролем, как и для других.

Я не буду называть классические детские вещи Стругацких вроде «Повести о дружбе и недружбе» или «Экспедиции в преисподнюю». В очень многих детских текстах писатели умудрялись как-то протащить… не скажу, что антисоветчину, нет, а умудрялись протащить живой, нонконформистский, яркий, талантливый взгляд на вещи.

Но самая знаменитая в этом смысле вещь – тогда ещё дилогия, а сейчас уже трилогия Василия Аксёнова: «Мой дедушка – памятник» и «Сундучок, в котором что-то стучит». Потом он дописал к ней, по-моему, лучшую часть, уже взрослую, третью – «Редкие земли». Это пророческая книга, значение и смысл которой нам ещё предстоит долго понимать.

Кстати говоря, очень ярким и талантливым детским (а по сути, совершенно не детским писателем) был Евгений Велтистов. Его тоже сейчас помнят немногие, помнят благодаря фильму про Электроника. Но лучшей его вещью, на мой взгляд, был «Миллион и один день каникул» – такая мрачная фантасмагория. И если кто-то ещё не читал повесть Велтистова «Гум-Гам» – одну из самых страшных и странных, таких сновидческих книг моего детства, – то я к ней отсылаю.

И, конечно, Константин Сергиенко, который был, кстати говоря, одним из ближайших друзей Коваля, я с ними познакомился в один день. Константин Константинович был просто выдающийся мастер. Я не говорю о такой повести, как «До свидания, овраг!», потому что спектакль по этой повести, поставленный в театре Дворца пионеров на Воробьевых горах Шендеровичем, тогда молодым режиссёром, – это было культовое зрелище. Для подростка, для десятиклассника 1983–1984 года его нельзя было не посмотреть. Это было важное духовное событие: и эта повесть про бродячих собак, которых травят, и этот спектакль с зонгами, которые Шендерович написал… Для нас для всех, для тогдашних московских продвинутых детей, это было культовое произведение.

Но я больше всего любил у Сергиенко совершенно пронзительные его вещи типа «Белого ронделя», или «Дней поздней осени», или замечательного романа о дочери Годунова Ксении «Ксения». И, конечно, мне очень нравился «Кеес Адмирал Тюльпанов. Опасные и забавные приключения юного лейденца, а также его друзей, рассказанные им самим без хвастовства и утайки», который я и сейчас считаю его лучшей вещью. Тогда он её написал в порядке дебюта, просто как халтуру. Но гений в халтуру всегда вкладывает очень многое.

Вот, страшно подумать, семьдесят лет Михаилу Яснову. Я пишу сейчас предисловие к его однотомнику. Михаил Яснов был для меня одним из главных поэтов восьмидесятых годов. Помню, в «Юности», в «Зелёном листке» тогда в первом номере всегда печатались дебюты. Я прочёл штук шесть его стихотворений – и все их до сих пор помню наизусть. Из них самое моё любимое – это «Помяну в этот вечер Елену» – воспоминания героя об античных героинях. Он петербуржский поэт, очень сильный. Потом меня лично с ним Слепакова познакомила, они дружили по детским делам всяким – он же детский поэт прежде всего.