Примерно полчаса назад (кровь еще не засохла и труп не окоченел) это был крепкий, загорелый, обеспеченный (импорт – вплоть до подтяжек) мужчина лет пятидесяти. Ему выстрелили в лоб с максимального в пределах комнаты расстояния (небольшое количество крови, несквозная рана, вокруг которой отсутствуют следы порохового выброса) из пистолета малого калибра с глушителем (иначе выстрел не остался бы неуслышанным). Те, кто копался в его карманах до меня (вывернутые подкладки, полное отсутствие наличия чего бы то ни было), явно торопились: в заднем кармане брюк я все‑таки обнаружил какой‑то ключ. Он не давал никакой информации, но, руководствуясь принципом «после разберемся», я забрал его себе.

В столе, тумбочке и шкафу – почти ничего, что могло бы оказаться полезным. По крайней мере, ни денег, ни документов я там не обнаружил. Ребята поработали на славу, инсценируя ограбление. В том, что это была инсценировка, я не сомневался: грабеж пришьют мне, как только я выйду отсюда с чемоданом.

У дяденьки трупа оказались идеально ухоженные ногти, но на «голубого» посетителя педикюрных салонов он не походил. Я метнулся в санузел в надежде найти ножницы. Среди флаконов с французским одеколоном, дезодорантом, тюбиков с пастой и кремом для бритья на стеклянной полке действительно лежали маленькие ножницы. Но это было ерундой по сравнению с бритвой‑опаской, да еще какой: фирменным «золлингеном»! Крышка чемодана легко поддавалась одному прикосновению лезвия. Вырезав дыру по всему периметру, я обнаружил толстую пенопластовую прокладку, под ней – слой поролона, и наконец… Это была настоящая «матрешка», едри ее в корень! Спрятав бритву в карман, обеими руками я вытащил черный тяжелый «дипломат», явно металлический под кожаной обшивкой, так что вскрывать его нечего было и пытаться. По обе стороны ручки – колесики шифрового замка с цифрами и рисками: на торцевых сторонах – мудреные пломбы размеров с пивную пробку, но еще прежде, чем я догадался, что «дипломат» опечатан, раздался настойчивый стук в дверь.

Ну что ж… Жадность фраера сгубила, мне терять уже нечего!

– Одну минуточку! – мой голос прозвучал вполне радушно. Я мандражирую только до тех пор, пока не коснется дела.

До двери – несколько шагов. Их трое?.. Тот, внизу, с газеткой?.. Двое – которые подъехали потом?.. Одного оставят на выходе… Второй будет перекрывать площадку слева?..

Я отворил. Передо мной стоял один из подъехавших.

– Привет! – я улыбнулся ему, как доброму знакомому, – А я уж заждался… Держи, – протянул «дипломат» через порог.

Охреневший парень рефлекторно взял «дипломат» в правую руку. Когда левая (вместе со мной) оказалась у него за спиной, я приставил к его горлу бритву.

– Это «золлинген», – предупредил на всякий случай. – Не хочешь стать донором – иди вперед и не чирикай.

С гордо поднятой лезвием головой он направился налево по коридору, выполняя двойную функцию: носильщика и моего прикрытия. Я сознательно не повел его к лифту, где меня готовились встретить. Работающий в каком‑то номере сзади пылесос заглушал звук шагов, именно поэтому наше приближение застало врасплох его напарника, перекрывавшего черную лестницу. Чувствовалось, что ребята служивые: действовали в соответствии с инструкцией МВД СССР с грифом «секретно» – «Захват в учреждениях и помещениях гостиничного типа». Только ведь и я не пальцем сделан!.. Напарник застыл на мгновение, но как только его рука потянулась к карману за пушкой, я вырвал «дипломат» у заложника и с силой толкнул его на коллегу. Оба в обнимку полетели вниз. Подхватив «дипломат», я прыгнул на того, который оказался сверху – другой уже не двигался, ударившись затылком о каменную ступеньку.