– Что?

– Я не корреспондент. Мне нужна ваша помощь.

Он недоверчиво оглядел меня, словно впервые увидел, усмехнулся и грустно покивал головой:

– Ну‑ну. Я предполагал, «единожды солгавший»… Давай те! Только учтите, молодой человек, не знаю, как вас звать‑величать, что сведения у меня устаревшие. Непонятно даже, почему они меня так опасаются, – он обреченно кивнул в сторону «рокеров».

– Да бросьте вы! – мнение Корзуна о собственной ценности для мирового шпионажа начало меня злить. – Я что, похож на агента «Моссада»?

– Тот тоже не был похож.

– Кто?

– Тот, который мне предлагал уехать в мусульманские края. Виллу обещал, деньги в любом количестве, лабораторию… Только мы ведь это уже проходили! – неожиданно он встал, схватил меня за воротник куртки и прошипел в лицо: – Не выйдет, господа! Все пропью, а Родину не предам!

Я с трудом оторвал его от себя и усадил на стул. Хотел сказать, что предавать там уже нечего, но сдержался и, развернув грязный листок, пришлепнул его к столу перед ним.

– Александр Иванович, мне нужна ваша консультация. И, только. Вы мне говорите, что это такое, распиваем шампанское и – по домам, договорились?

Корзун снял очки, протер их носовым платком. Против моего ожидания, у него оказались маленькие глазки, совсем не такие, какими я видел их сквозь толстые линзы. Он уставился на формулы, потом – на меня.

– Шутите? – спросил. – У вас там своих консультантов нет?

– Я частное лицо. К тому же – в чужом городе. Мне не у кого больше проконсультироваться.

Он опять посмотрел на листок и опять – на меня.

– Это красная ртуть, – сказал недовольно. – Все?

– Нет, не все. Вы можете восстановить, что было написано на левой, сгоревшей части листка?

– Могу. Но не буду.

– Почему?

– Потому что частные лица красной ртутью не интересуются.

Это уже было кое‑чем! Похоже, я действительно не зря потратился на «кафешантан».

– Что такое «красная ртуть»? Где она применяется?

Корзун пожал плечами.

– Вы не знаете?

– Послушайте, молодой человек, оставьте вы меня, старика, в покое. Христом Богом прошу. И друзей своих вы сюда зря привели: я не собираюсь ни бежать, ни оказывать сопротивления. Но говорить с вами не буду, даже если… даже… Ах, старый осел! – он хлопнул себя по лбу. – Как же я сразу не сообразил?!

– Послушайте, Александр…

– Все! – Он грохнул кулаком по столу, чем снова привлек общее внимание. – Сколько с меня?

Я улыбнулся: вне всякого сомнения, Корзун был нищ, как церковная крыса.

– Шампанское пить будете? – спросил.

– Нет!

– Тогда по три сотни с носа.

Он растерянно посмотрел вокруг и начал суетливо выворачивать карманы. Выждав, я положил руку на его плечо:

– Перестаньте, Александр Иванович. За все заплачено. Не сердитесь на меня.

Мой тон подействовал: он обмяк, осунулся, беспомощно и жалко покачал головой.

– Спасибо, – вымолвил чуть слышно.

– Пойдемте отсюда. – Я встал, забрал со стола листок и бутылку шампанского, в надежде с ее помощью извлечь из Корзуна остальную информацию где‑нибудь в скверике.

«Рокеры» зашевелились, уже не таясь, уставились на нас и стали подниматься из‑за столика. Да, пожалуй, физик был у них на мушке. Если ему предлагали работу на Ближнем Востоке – мозги его стоили того, чтобы не допустить их утечки.