|
Таяли так под слезами ее прекрасные щеки В плаче о муже своем, сидевшем пред ней. Одиссей же 210 В сердце глубоко жалел рыдавшую горько супругу, Но, как рога иль железо, глаза неподвижно стояли В веках. И воли слезам, осторожность храня, не давал он. После того как она многослезным насытилась плачем, С речью такой к Одиссею опять она обратилась. 215 "Мне теперь хочется, странник, тебя испытанью подвергнуть. Если вправду товарищей ты угощал Одиссея И самого его там у себя, как меня уверяешь, То расскажи мне, какую на теле носил он одежду, Как он выглядел сам и кто его спутники были". 220 Ей отвечая на это, сказал Одиссей многоумный: "Женщина, трудно о тех говорить, кто так долго далеко Пробыл. Теперь ведь двадцатый уж год с той поры протекает, Как он уехал оттуда и родину нашу покинул. Все же тебе расскажу я, что память моя сохранила. 225 Плащ двойной шерстяной имел Одиссей богоравный - Пурпурный. В этом плаще золотая застежка входила В парную трубку, а сверху они прикрывалися бляхой: Пестрый олень молодой под зубами собаки в передних Лапах ее извивался. Смотреть удивительно было, 230 Как - из золота оба - собака душила оленя, Он же ногами отчаянно бил, убежать порываясь. Также блестящий хитон на теле его я заметил. Ткань - как пленка была с головки сушеного лука, - Так нежна была ткань, и сияла она, словно солнце. 235 Многие женщины, глядя на этот хитон, изумлялись. Слово другое скажу, и к сердцу прими это слово. Знать не могу я, носил ли уж дома он эту одежду, Иль из друзей ему кто подарил, как он в путь отправлялся, Иль получил ее в дар уж в дороге. Любили повсюду 240 Сына Лаэртова: мало ведь было ахейцев подобных. Также и я ему меч подарил и двойной, превосходный Пурпурнокрасный хитон с красивой каймой и с почтеньем Гостя в его корабле крепкопалубном дальше отправил. Был и вестник при нем, лишь немного моложе, чем сам он. 245 Также о том я тебе расскажу, как выглядел вестник; Был он спиною сутул, смуглокож, с головою кудрявой Звали его Еврибат. |
