|
По моим нежным чувствам к Одри Руни нанесло тяжелый удар известие, что для своих родителей она была, оказывается, просто Анни, так что усовершенствования в анкету внесла самолично. Ладно, согласен: Анни по соседству с Руни могло ее нервировать. Но Одри! Жуткая прореха на ее светлом лике. Понимаю: обязательную связь с убийством эти обстоятельства не изобличают, но ведь и ее показания работают против нее. Она служила под вывеской Кейса, занимая пост секретаря Виктора Талботта, а месяц назад Кейс выставил ее, заподозрив, будто она ворует дизайны по указке Бродайка. Она затребовала доказательств, Кейс не смог их обеспечить, и ей очень хотелось разнести в щепы его заведение. Она врывалась в его кабинет с такой регулярностью, что ему пришлось нанять в оборонительных целях телохранителя. Она пыталась атаковать его еще и дома, но потерпела неудачу. За восемь дней до смерти он столкнулся с ней на пороге академии верховой езды – куда прибыл, чтоб к своим двум ногам приплюсовать четыре. С помощью конюха, коего звали Вейн Саффорд, ему удалось ускакать в парк. Но на следующее утро Одри снова была там, и на следующее – тоже. Больше всего ее задевало, как она объяснила Вулфу на совещании, что Кейс отказывается ее выслушать. Она же полагала, что это его долг. Она не удосужилась подробнее остановиться на другой причине ее повторявшихся визитов в академию, а именно: обслуживающий персонал ничего не имел против. Впрочем, сей резон можно было домыслить. На четвертое утро, в четверг, появился еще и Вик Талботт – чтоб сопровождать Кейса в его заезде. Кейс, которого Одри вконец допекла, ткнул ее кнутом. Тогда Вейн Саффорд толкнул Кейса – и свалил наземь, Талботт одарил своим свинцом Саффорда, а Саффорд так шибанул Талботта, что тот влетел в нечищеное стойло и влип прямо в нечистоты. Очевидно, подумал я, Вейн сдерживался. И еще я подумал, что на месте Кейса сконструировал бы себе электрического коня. В пятницу он опять оказался здесь и получил новую порцию Одри, в понедельник – снова. Ни в пятницу, ни в понедельник Талботта при сем не было. Во вторник утром Одри появилась там без четверти шесть, чтоб успеть с кофе, пока Вейн прогуливает лошадей. Булочки с корицей и кофе – такова была их еда. Услышав об этом, Вулф поморщился: он терпеть не мог коричных булочек. Чуть позже шести последовал телефонный звонок из отеля «Черчилль»: лошадь Талботта не седлать, а Кейса предупредить, что его партнер не придет. В шесть тридцать прибыл Кейс, тютелька в тютельку, как обычно, колкости Одри отразил сурово поджатыми губами и отгарцевал прочь. Одри осталась в академии, проторчала там весь последующий час, до семи тридцати пяти, когда пришла лошадь Кейса с пустым седлом. А Вейн – он что, тоже находился там неотлучно? Да, они были вдвоем, вместе, все время. Когда подошла очередь Вейна давать показания, он не вступил с нею в противоречия ни по единому пункту: по моему, для конюха – верх цивилизованности. В два часа ночи, а то и позже, все разошлись. Я зевнул и сказал Вулфу: – Мощные клиенты – вся пятерка, а? Вулф крякнул с омерзением. – Я мог бы, поразмыслив, оценить их посодержательней – будь на то ваша воля. Исключим Талботта – что о нем говорить. Я больше понимаю в амурных делишках, чем вы, я видел, какие взгляды он бросает на Дороти, – тут он крепко влип. А вот клиенты? Поул? – Ему нужны деньги, крайне необходимы, и он до них дорвался. – А Бродайк? – Его тщеславие смертельно уязвили, его бизнес катится под откос, а тут еще иск на большую сумму… – А Дороти? – Она – дочь, она – женщина. |
