В отличие от поезда, прибытие дилижанса с трехчасовым опозданием — это считай что по расписанию. И именно в три часа баттерфилдский дилижанс остановился напротив отеля «Ланкастер». Мирабелла и Эрнесто ждали, когда откроется дверь и они увидят, кто из братьев выйдет на свет.

Оба брата родились на ранчо Лансера, но никогда друг друга не видели. А отца-скотовода оба в последний раз видели давным-давно, в глубоком детстве. Как и у Мирабеллы, матери обоих Лансеров отдали богу души.

Скотт Фостер Лансер, воспитанный зажиточной бостонской семьей матери (Дайан Фостер Лансер Аксельрод), был выпускником Гарварда и офицером запаса после службы в Индии в составе Британской кавалерии (бенгальские уланы).

Второго сына Мердока, Джонни Лансера, воспитала в Мексике его мать, Марта Кончита Луиза Гальвадон Лансер. У Марты в Мексике не было семьи — ни богатой, никакой. Деньги Марта зарабатывала тем, что танцевала, трахалась и играла на кастаньетах в кантонах половины бандитских городков к югу от границы. Все детство Джонни верил, что секс — это услуга, за которую мужчины всегда платят женщинам, как и танцы, песни, готовка или стирка.

Мать Скотта, Дайан, переехала назад к семье на восток, в Бикон-Хилл, как только поняла, что жизнь на ранчо по горло в коровьем и лошадином дерьме и в окружении мексиканцев — совсем не то, чего она хотела бы для себя или своего малыша. Скотту было всего три, когда они сели в дилижанс и покинули Ройо-дель-Оро.

Джонни был младше Скотта, но старше, когда покинул ранчо Лансера. С отцом и матерью он дожил там до десяти лет. Затем однажды темной дождливой ночью Марта вместе с десятилетним сыном забралась на элегантную двуколку, которую Мердок подарил ей на день рождения, и проехала шестьдесят миль до границы с Мексикой. Тогда-то Джон в последний раз видел Мердока Лансера, его просторное ранчо, роскошный дом и городок Ройо-дель-Оро. Джонни был изнеженным сынком богатейшего землевладельца долины, с частным учителем и личным поваром-французом, готовившим ему стейки из абердинского ангуса и подававшим на фарфоре, а стал сыном мексиканской шлюхи, перебивался бобами и сухарями в глиняных тарелках, вместо молока — кактусовый сок, вместо перечной мяты — вяленое мясо, вместо грамоты и частного учителя — грязные шутки, подцепленные у отребья, вместо мягкой перины — мешки с кофейным зерном в кладовых кантин, где по ночам ему приходилось отбиваться

не только от крыс, но и от живущих в прериях бродяг-растлителей. А потом в одном из тех бандитских городков богатый и недовольный клиент из Мехико перерезал Марте горло. В двенадцать лет Джонни выкопал в твердой земле могилу и похоронил мать. Богач предстал за убийство перед судом и был оправдан предвзятым судом присяжных. Спустя два года Джонни убил того, кто убил его мать. И хоть у него ушло десять лет, он убил и каждого подлого присяжного.

Джонни так и не узнал, почему мать среди ночи увезла его с ранчо, но догадывался. Он полагал, что Мердоку Лансеру надоело терпеть в доме мексиканскую чикиту и ее чумазого сына-полукровку. И однажды ночью он сказал ей «Vamos!».

Зато Джонни знал, что если когда-нибудь вернется на ранчо Лансера, то вышибет отцу мозги за то, что тот вышвырнул его с матерью под дождь.