— Мы оба, брат.

— Не называй меня братом, — покачал головой Джонни.

— Готовы ехать? — весело вмешалась Мирабелла.

— Куда? — спросили братья хором, поморщились и с неприязнью переглянулись.

Но их сестре это показалось забавным, и она захихикала:

— На ранчо Лансера, глупенькие, куда же еще?

Мирабелла развернулась на каблучках и вместе с вакеро Эрнесто направилась в сторону фургона, который сегодня Эрнесто гнал десять миль до города.

Скотт подцепил саквояж набалдашником трости в виде серебряной собачьей головы, как крючком, и поднял в свободную руку, а Джонни взвалил седло на плечо. Оба брата следовали за сестрой, пока она в красках расписывала, чего им ждать от встречи с отцом.

— Папочка сперва не подаст виду, — предупредила она, — а еще он иногда упрям, но, что бы он ни говорил, он счастлив, что вы приехали.

— Ага, ну, посмотрим, как он запоет после нашего семейного воссоединения, — саркастично фыркнул Джонни.

— В этом, брат, я с тобой абсолютно согласен, — сказал Скотт, хромавший чуть позади.

«Да сука!» — подумал Джонни, встал как вкопанный и ткнул пальцем ему в голубую грудь.

— Я же сказал, Шляпа, никакой я тебе не брат.

Скотт взглянул на озлобленно выставленный палец

Джонни, затем посмотрел в его злобное лицо.

— Не тычь в меня пальцем, Оборчатый.

— Мальчики?

Оба посмотрели на сестру, а она снисходительно указала на фургон:

— Может, пойдем уже?

Братья переглянулись, и их взгляд означал «еще по говорим», но ради милой крохи они решили не ругаться, и Джонни махнул рукой в сторону повозки:

— Веди, сестренка.

Глава девятая

«Не думай о хиппи, думай об „Ангелах Ада“»

«Кадиллак» Рика с Клиффом за рулем подъезжает к воротам студии «Двадцатый век Фокс». Охранник у въезда объясняет, как добраться до декораций вестерноиспанского городка, где снимают пилот «Лансера»: «Едете прямо, потом второй поворот налево, сворачиваете на бульвар Тайрона Пауэра; проедете мимо искусственного озера и съемочной площадки „Хэллоу, Долли!“. Направо на авеню Линды Дарнелл — там не промахнетесь». Рядом сидит Рик в больших темных очках, чтобы защитить глаза от солнца, и с сигаретой «Кэпитол Дабл-ю», чтобы защитить язык от привкуса во рту. Когда Клифф резко тормозит, Рик понимает: приехали.

Актер выглядывает из окна и сквозь темные очки видит город из вестернов; несколько лошадей и фургонов; съемочную группу; какого-то засранца-режиссера верхом на операторском кране фирмы «Чапман»; актера-ковбоя, вырядившегося в ярко-красную рубашку в стиле Лас-Вегаса и коричневую ковбойскую шляпу, который, очевидно, считает себя неотразимым; комично одетого пижона в ярко-голубом костюме-тройке с цилиндром, словно он сбежал со съемочной площадки «Встреть меня в Сент-Луисе»; девочку в историческом костюме; коротышку-мексиканца в огромном сомбреро. «Ну здравствуй, ебучий, Лансер“», — думает Рик. Он открывает дверь и выходит из машины — ноги его едва держат. Выпрямившись, он содрогается от приступа кашля и чувствует, как желудочный сок приливает к горлу.

Сплюнув зеленую с красным мокроту, он оборачивается к Клиффу за рулем. Наклоняется в открытое окно:

— По-моему, ветер вчера сорвал антенну с крыши. Ты мог бы метнуться ко мне и починить?

— Могу и сделаю, — заверяет его Клифф. И затем как бы невзначай уточняет: — Не спросишь у их старшего каскадера насчет работы? Так я буду знать, занят я на этой неделе или нет.