Но Джонни Лансер хоть и написан как для приглашенной звезды, здесь — нешуточный герой всего гребаного сериала. И он ничем не похож на остальных ковбоев, скачущих по прериям большой тройки телесетей.

«Кто бы ни был этот говнюк Джим Стейси, — думает Рик, — ему неслабо подфартило, когда он оторвал себе эту роль».

Но и Калеб Декото — не какой-то стандартный злодей. Это чертовски славная роль, и у него чуть ли не лучшие реплики в сценарии. Прогуливаясь по пустынным пыльным улицам Ройо-дель-Оро в сторону салуна в вестерн-декорациях, Рик прогоняет в уме некоторые диалоги. Проходя мимо одного вестерн-заведения на главной улице, он замечает в стекле витрины свое отражение. Ненадолго задерживается и присматривается.

Глядя на конечный результат в зеркале трейлера, когда был в окружении девушки с париками, костюмерши и режиссера, он не особенно проникся. «Как меня вообще кто-нибудь узнает, если не прочитает в сраном, ТВ-Гиде“», — вот что на самом деле думал Рик. Но теперь он пообвыкся, прогулялся («сапоги-то удобные»), увидел себя в отражении в панорамной витрине в вестерн-стиле, в окружении Дикого Запада, — «а все не так уж плохо». Шляпа ему пришлась по душе с самого начала, но что теперь действительно его покорило, так это коричневая хиппи-куртка. Бахрома на рукавах — очень даже. Он начинает жестикулировать, наблюдая в отражении за эффектом. Довольно круто, как болтающаяся бахрома подчеркивает движения. С этим можно работать. «Вполне себе ничего, Ребекка», — думает Рик. А еще думает: «На меня совсем не похоже. Но, может, Сэм прав: это не так уж плохо. Это похоже на Калеба. Может, не на того Калеба, которого представлял я, когда прочитал сценарий впервые. Тот Калеб был просто похож на меня. В смысле, раз они позвали меня, то, значит, хотят, чтобы он был похож на меня, верно?

Но, может, Сэм и прав. Ну или как минимум когда Джонни Лансер убьет меня, он не убьет Джейка Кэхилла».

Но, глядя, как Калеб в витрине глядит в ответ на Рика, он видит и кое-что еще. Он начинает видеть, что ему втолковывал вчера в своем кабинете Марвин Шварц. Среди прочего он назвал Рика «актером эпохи Эйзенхауэра в Голливуде эпохи Денниса Хоппера».

Глядя на отражение в полном костюме Калеба Декото, он лучше понимает, к чему вел Марвин Шварц, и не воспринимает в штыки. Сейчас в моде патлатые парни. И этот парень в витрине, в куртке с бахромой, — вылитый Майкл Саразин. Без помпадура Рик не просто другой персонаж, но и другой актер. Он так долго ходил с одной и той же прической, что незаметно помпадур стал им. Но теперь? Если приглядеться к отражению без него? Рик больше не смахивает на стареющего актера-ковбоя из пятидесятых. Он больше похож на современного актера, который в теме. Вот этот парень уже не динозавр из времен Эйзенхауэра. Вот этот парень мог бы сниматься и у Сэма Пекинпы.

Наконец оторвавшись от отражения и размышлений о своей карьере, Рик замечает захваченный Калебом салун «Позолоченная лилия», где его персонаж заправляет зверской шайкой скотокрадов. Подойдя к крыльцу салуна, он видит режиссерский стул с именем своего персонажа на спинке. В телесериалах постоянным актерам достается стул с именем актера. Но приглашенным звездам обычно достается стул с именем персонажа, потому что нередко их нанимают всего за несколько дней до съемок.

На втором стуле рядом с его пустым, на деревянном настиле прямо перед распашными дверями салуна, сидит девочка в историческом костюме, которую он видел за разговором с Сэмом, когда только приехал. Он не знает ее настоящего имени и не помнит имени ее персонажа, но играет она восьмилетнюю дочку Мердока Лансера (от очередной матери, только эта не дала деру при первой же возможности. Вместо этого она трагическим образом свернула себе шею, когда ее сбросил рыже-чалый красавец, подаренный Мердоком на их третью годовщину.