- Что-нибудь около десяти. Я вижу, Тиккериджи уже пообедали. Прошлые
два вечера они присоединялись ко мне на рюмку портвейна. Сегодня, кажется,
немного стесняются. Я позову их, ты не возражаешь?
Тиккериджи не отказались.
- Отличное вино, сэр.
- О, это из запасов, присланных мне из Лондона.
- Неплохо, если и вы как-нибудь побываете в нашей столовой. У нас очень
хороший портвейн, который мы держим для гостей. Вы тоже, - добавил майор,
обращаясь к Гаю.
- Мой сын, несмотря на возраст, всеми силами пытается сам попасть в
армию.
- Да что вы! В самом деле? Вот веселенькое дельце-то!
- Особого веселья я в этом не нахожу, - сказал Гай и красочно обрисовал
свои безрезультатные попытки и категорические отказы последних двух
недель.
Майор Тиккеридж был слегка озадачен ироническими нотками в рассказе
Гая.
- Скажите, - медленно начал он, - вы совершенно серьезно? Вы
действительно хотите поступить?
- Я пытаюсь не быть серьезным, но боюсь, что мне это не удается.
- Если вы _действительно_ думаете об этом серьезно, то почему бы вам не
поступить к _нам_?
- Я уже оставил все попытки, - сказал Гай. - Фактически меня почти
приняли в министерство иностранных дел.
Майор Тиккеридж очень сочувственно отнесся к нему.
- Послушайте, по-моему, это довольно безнадежное дело. Знаете что, если
вы имеете серьезное намерение, то, мне думается, мы можем все
организовать. У нас, алебардистов, дела никогда не делаются в точном
соответствии с обычными армейскими правилами. Я хочу сказать, нам не
подходят разные идейки Хор-Белиша о том, что службу надо начинать с
рядового. Мы формируем свою собственную бригаду. В нее войдут и кадровые,
и приписные, и военнообязанные, и сверхсрочники. Все это, правда, пока на
бумаге, но со дня на день мы уже приступим к подготовке людей. Это будет
некая особая бригада. Мы в корпусе алебардистов все знаем друг друга,
поэтому, если вы хотите, чтобы я замолвил за вас словечко перед нашим
капитан-комендантом, я с удовольствием сделаю это. Я слышал, как он
позавчера говорил, что в числе приписных офицеров в бригаду могут войти и
несколько человек более старшего возраста.
К десяти часам этого вечера, когда Гай и его отец выпустили Феликса
побегать в темноте, майор Тиккеридж занес сведения о Гае в записную
книжечку и обещал взяться за дело, не откладывая его.
- Удивительно, - заметил Гай. - Я неделями пресмыкался перед генералами
и министрами и никуда не попал. А теперь вот приехал сюда, и майор,
который меня не знает, за какой-нибудь час уладил все мои дела.
- Так часто бывает. Я же говорил тебе, что Тиккеридж - превосходный
человек, - сказал мистер Краучбек, - а алебардисты - это замечательный
полк. Я видел, как они маршируют. Нисколько не хуже гвардейской пехоты.
В одиннадцать часов свет на нижнем этаже отеля погасили, обслуживающий
персонал исчез. |