Да, мне, Боску из Порт-Кара, довелось узнать, что такое рабство.

    -  Твой ход, - напомнил я Самосу.

    -  У тебя нет перед ней никаких обязательств, - сказал он. - Ты вовсе не обязан ее искать.

    Все это я прекрасно знал, но воспринимал совершенно по-другому.

    -  Я недостоин ее, - пробормотал я.

    Я не мог забыть прекрасную зеленоглазую смуглянку, в чьих жилах текла гордая кровь убара убаров Марленуса. Талена была моей первой любовью. Много лет прошло с тех пор, как мы с ней впервые коснулись друг друга.

    -  Царствующие Жрецы отняли у меня Талену, - глядя на Самоса в упор, напомнил я хмуро.

    Тот не поднимал глаз от доски.

    -  Когда в игре решаются судьбы миров, - заметил он, - люди значат не слишком много. Лучше бы тебе оставаться в Порт-Каре.

    -  Насколько мне известно, - сказал я, - она захвачена этой разбойницей, Вьерной, и ее держат где-то в северных лесах, хотят использовать в качестве приманки для Марленуса, который, как предполагают, готов пойти на все ради ее спасения. - Я поднял глаза от доски. - Ты, наверное, знаешь, что некогда в одной из охотничьих экспедиций Марленусу удалось поймать Вьерну и нескольких ее девушек. Он посадил их в клетки и выставил на всеобщее обозрение, как добытые трофеи. Потом им удалось бежать, и они поклялись отомстить.

    -  Лучше бы тебе оставаться в Порт-Каре, - заметил Самос.

    -  Талену держат в рабстве в северных лесах, - снова повторил я.

    -  Ты все еще ее любишь? - Самос посмотрел мне в глаза.

    Я был поражен.

    Все эти долгие годы воспоминания о Талене - удивительной, неповторимой девушке - продолжали жить в самых глубоких, не доступных никому другому тайниках моего сердца. Они не давали мне покоя, снова и снова возвращая меня в снах то в поля неподалеку от Заболоченных Лесов, к югу от Ара, то в караваны Минтара, то в лагерь Па-Кура, то в залитый светом ламп Ко-ро-ба, когда мы с ней, переплетя руки, осушали чашу свободного содружества. Как же я мог не любить ее, подарившую мне первую, самую прекрасную любовь в моей жизни?

    -  Ты любишь ее? - повторил Самос.

    -  Конечно! - пылко воскликнул я.

    -  Прошло уже столько лет, - с сомнением произнес Самос.

    -  Это не имеет значения, - пробормотал я.

    -  Сейчас вы оба, наверное, уже не те, что раньше.

    -  Обсуждая эти проблемы, мы можем дойти до меча, - хмуро предупредил я.

    -  Если ты считаешь это уместным, - ответил Самос, - изволь: я готов.

    Сдерживая недовольство, я опустил глаза.

    -  Возможно, тебе гораздо важнее образ любви, а не сама женщина, - продолжал Самос, - память, а не человек.

    -  Тот, кто не познал любви, не вправе о ней судить, - огрызнулся я.

    Самоса, казалось, замечание не задело.

    -  Возможно, - пожал он плечами.