|
Вот так, черт возьми! Ему, такому светскому, такому услужливому, такому предупредительному Лоику Лермиту, уже перевалило за пятьдесят, именно поэтому он перекладывает хозяйственные заботы на плечи тридцатилетнего альфонса. Тем временем шофер опустил разделяющее их стекло. Брюно промямлил: - Мы хотим пить, Андре... Жан... У вас есть корзина с едой? - Безусловно, месье. Месье хочет, чтобы я принес ее? - Да, да! Конечно! Это было бы прекрасно! - взвизгнула Диана. - Вы тоже можете взять себе что-нибудь, Жан, тогда вы не будете отвлекаться во время пути. Удивительно, как в путешествиях разыгрывается аппетит, не правда ли? - прибавила она, просунув свои выпуклые кроваво-красные ногти между пуговок корсажа. Шофер открыл заднюю дверь, поставил на коврик между ногами Лоика и Дианы корзину с едой и попытался протолкнуть ее подальше к другим пассажирам, но Диана внезапно приподняла колени, зажав корзину между икрами, как футбольный мяч. - Оставьте, - сказала она, - она мне не помешает. Мои ноги короче, чем у Люс. Я знаю, что я миниатюрная женщина, а сейчас мода на крупных, как лошади, в американском стиле, но я никогда не была такой. Было время, когда успехом пользовались именно миниатюрные женщины. Уж можете мне поверить! - сказала она, обращаясь к загадочному и невидимому, но заинтересованному слушателю, к которому она часто адресовалась, когда аудитория проявляла недостаточно интереса к ее рассказам. Все это время ее пальцы, унизанные кольцами, рылись в корзине с едой, и под конец монолога она триумфально выудила оттуда бутылку белого вина, из которой торчал штопор. - Люс, - сказала она, потрясая бутылкой, - небольшой глоточек... э... э... - Диана взглянула на этикетку. - Глоточек "Лядусет"? - Нет, благодарю вас. Три часа назад они останавливались в пятидесяти километрах отсюда в одной из средневековых харчевен, которых так много в окрестностях больших магистралей. Хозяин, явно весьма далекий от реальной жизни, настоял, чтобы они попробовали его паштета. Короче говоря, они вышли из-за стола только два часа тому назад, а Диана уже успела проглотить два яйца, сваренных вкрутую, не утолив ими голода. - Я всерьез задаюсь вопросом: куда идет все съеденное вами? - прошипел сквозь белые зубы Брюно, окидывая взором костлявую фигуру Дианы. - Не знаю, куда вы все это складываете, но тем не менее снимаю шляпу! - Я всегда была женщиной, в которой буквально сгорают калории, - сказала Диана с видом знатока, явно довольная своей физиологией. - Надеюсь, у вас происходит то же самое. Машина резко тронулась, и Диана, устроившаяся на краю сиденья, хотела было схватиться за бархатный подлокотник, но промахнулась и откинулась назад, взмахнув руками и задрав ноги, чтобы сохранить равновесие. Она чуть не упала, ее движения не отличались грацией, что заставило обоих мужчин рассмеяться про себя. В этот момент раздался пронзительный женский крик: - Летят! Они летят! Крик становился все громче. - Вы по-прежнему считаете, что автомобили более безопасны, Брюно? - успела бросить Диана, инстинктивно вжимая голову в плечи. Потому что теперь все знали, что "они" - это немецкие "юнкерсы", оснащенные пулеметами. - Остановитесь, Жан! Брюно с силой заколотил в стекло, отделяющее их от шофера, но тот уже сам съехал на обочину и остановился. "Я не хочу умирать вместе с этими людьми! Не для этого я дожил до пятидесяти с лишним лет, чтобы умирать вместе с этими карикатурами на людей!" - подумал Лоик, и не в первый раз, ведь по дороге из Парижа их уже дважды обстреливали. |
