– В четыре часа пути? Как… – Вот дерьмо. Феликс знает о Гаррике. Боги, да он уже близок к тому, чтобы сгореть. – Тогда мы будем держаться и молиться, чтобы Сорренгейл смогла остановить эту чертову бурю.

– Крут также сообщил, что тебе следует пить больше воды, поскольку мы находимся в бою дольше, чем предполагалось.

Я усмехаюсь.

– Пусть Крут передаст Квинн, что я в полном порядке, – похоже, она беспокоится обо мне, в то время как вся работа лежит на ней.

Глэйн вскидывает голову.

– Квер страдает, – предупреждает она меня тем скрежещущим тоном, который обычно означает, что она собирается сделать что-то стремительное, и, конечно, она расправляет крылья и поднимается еще выше, почти под девяностоградусным углом.

Дерьмо . Я сползаю на ботинках к следующему гребню и пристраиваюсь поудобнее. Если лечь на спину Глэйн, просунуть голову за седло и прижаться щекой к ее чешуе, это поможет уменьшить сопротивление ветру моего тела, пока мы поднимаемся.

Было бы ошибкой смотреть вниз на горящий город, но я не могу не заметить, как две виверны пересекают наше воздушное пространство внизу. Кэт взлетает, и я удивленно моргаю. Похоже, Аэтос сейчас только и делает, что нарушает правила.

– Приготовься, – предупреждает Глэйн.

Это больше, чем я обычно получаю.

Ее импульс смещается, замедляясь на тошнотворную секунду, и я напрягаю все мышцы и прижимаюсь к ее позвоночнику, превращая нас из всадника и дракона в единое существо. Она проделывала этот маневр слишком много раз, чтобы я не поняла, насколько дерьмовым это будет.

Она атакует снизу – зубами и когтями, – затем складывает крылья, чтобы защитить их, и взмахивает хвостом вверх.

Я концентрируюсь на том, чтобы двигаться вместе с ней, борясь с гравитацией, пока я вишу вверх ногами, а ее хвост кинжалом вонзается в следующую виверну. Кровь брызжет, окрашивая дождь в красный цвет. Несмотря на прорезиненные перчатки, моя хватка ослабевает, и я гримасничаю, просовывая пальцы между ее чешуей.

– В любое время!

– Ладно, – вздыхает она. А потом мы падаем.

Сила падения прижимает меня к ее чешуе, удерживая на месте, пока она тащит виверну с неба. Кости трещат, плоть рвется, и она бросает тушу, как вчерашний мусор. Серая масса падает, как камень, вправо, и Глэйн перекатывается, укладывая меня на спину, а не под нее.

– Семнадцать, – подсчитывает она.

– Почти уверена, что шестнадцать, – я подтягиваюсь, используя ее чешую как лестницу, пока моя задница не упирается в седло, и провожу рукой по очкам, чтобы очистить их от дождя. Где-то должна быть руна, которая поможет сохранить эти чертовы линзы чистыми.

– Первая считалась! – возражает она, когда мы устремляемся к Кверу и оставшимся вивернам.

– Кэт забрала первую.

– Только после того, как я ее ранила! – огрызается Глэйн.

– Но это все равно не убийство, – мой желудок напрягается, когда я впервые хорошо вижу, с чем мы столкнулись. Квер снова и снова взмахивает хвостом меча, сдерживая виверну у себя за спиной, но на его груди по диагонали пролегла глубокая кровоточащая борозда, несомненно, нанесенная когтями виверны перед ним.

– Я хочу их всех, – Глэйн крутит головой из стороны в сторону.

– Давай к той, что у него за спиной, – предлагаю я и надеюсь, что она будет рада меня выслушать. С ней никогда не знаешь.

– Отличный выбор, – соглашается она с мрачным оттенком ликования.

Боди держит меч в руке, но у него нет возможности сделать четкий удар, поскольку троица начинает падать по спирали. Под таким углом мы перехватим их лоб в лоб.

Я достаю свой меч и сжимаю одной рукой чешую Глэйн. Мои бедра достаточно сильны, чтобы держаться самостоятельно, но она не предсказуема, а я не в настроении умирать.