Нет . Лезвие вэйнителя застряло у нее между ребрами, в районе сердца.
Мир вокруг меня замирает, когда она отшатывается к стене, а ее полный ужаса взгляд находит мой.
– Нет! – кричу я, бросаясь к ней, так что она падает на меня, и моя спина скребет камень, когда мы соскальзываем на пол со ступеньки. Я прижимаю ее к себе так осторожно, как только могу, обхватывая правой рукой ее спину, чтобы она не упала. – Квинн, нет .
– Они успели? – ее голос срывается, когда она смотрит на меня сверху, кровь проникает в слои ее униформы через летную куртку по лезвию.
– Мы можем это восстановить, – обещаю я, и вдруг мне становится чертовски трудно дышать. – Нам просто нужно доставить тебя к…
– Они успели? – повторяет она, упираясь головой в верхнюю часть моей руки.
Женщины. Дети. Они не говорили мне, что оставили кого-то. Они сказали, что она спасла их.
– Да, – я киваю, глаза горят, а горло сжимается. – Они выжили. Ты их вытащила.
– Хорошо, – мягкая улыбка растягивает ее рот.
– Держись, ладно? Нам нужно позвать на помощь, – я смотрю вверх и вниз по лестнице, но мы одни. Кто-то должен быть рядом. Может, Аэтос? – Приведи нам помощь! – кричу я Глэйн
– Мне жаль, – говорит она так мягко, как я никогда не слышала и не хотела слышать.
– Мне никто не поможет, – шепчет Квинн.
– Это неправда, – я качаю головой, и мое зрение затуманивается. С Квинн все будет в порядке. Не существует мира, где она не в порядке, не смеется с Джекс и не свисает с моей кровати головой вниз, протирая кудрями пол, пока она читает мне лекции о чувствах .
Грохот сотрясает камень у меня за спиной. Крут.
– Здесь нет ни восстановителей, ни рун для этого, – говорит она с этой своей чертовски обнадеживающей улыбкой. – Это единственное, что ты не можешь исправить, Джен, – ее лицо искажается от боли, и я клянусь, что чувствую ее в собственной груди, разрывающую мышцы и полосующую вены, прежде чем она проходит, а ее дыхание становится неглубоким. – Мне нужно, чтобы ты сказал Джекс, что я люблю ее.
– Нет, – я вытираю слезу, скатившуюся с моего глаза, прежде чем она успевает добраться до ее волос. – Это ты ей скажи. Через пару месяцев ты закончишь академию, а потом женишься на ней в том красивом черном платье, которое ты выбрала, и будешь счастлива.
– Скажи ей, что она была лучшей частью моей жизни… – ее рот кривится, и она смотрит мимо меня. – Ты не в счет, Крут. Ты стал моей жизнью, – она возвращает свой взгляд к моему, и цвет исчезает с ее лица. – Пожалуйста, Джен. Она с офицерами на юге, и я не могу…
Я киваю.
– Я скажу ей, – это не может быть реальностью, не так ли? Как это может быть реальным?
– Спасибо, – шепчет она и расслабленно прижимается ко мне, ее моргание замедляется. – Скажи моим родителям, что это того стоило. Я рада, что ты со мной. Парапет на пороге Малека. Мне так жаль, что на этот раз мне придется идти первой, – ее дыхание сбивается. – И ты должен сказать ему, Джен. Скажи ему, и ты обретешь счастье.
– Квинн… – мой голос срывается. – Не уходи. Не оставляй меня, – умоляю я, вытирая очередную слезу, пока мое зрение расплывается и проясняется. – Ты моя лучшая подруга, и я люблю тебя. Пожалуйста, останься, – это не тот случай, когда её жизнь закончится, не на темной лестнице в Дрейтусе. Этого не может быть. Это я должна была пасть. А она должна жить вечно.
– А ты моя, и я тоже тебя люблю, – ее улыбка сползает, и падает еще одна слеза. – Мне страшно. Я не хочу бояться.
Мое лицо искажается, но я скрываю это. |