– Верно, – она возвращает свое внимание ко мне. – Тебе не следует этого делать.

Я поднимаю подбородок.

– Ты собираешься остановить меня?

Ее глаза слегка сужаются.

– Тебя можно остановить?

– Нет, – я качаю головой. – Ты была там, когда мы дали слово, что летуны будут обучаться вместе с всадниками. Если мы нужны Наварре, то они должны принять нас всех .

– И ты готова рискнуть чарами, ради которых наша мать отдала свою жизнь, чтобы сдержать свое слово? – она приподняла бровь.

– Ты та, кто сказал мне, что это можно сделать, – я пропускаю вопрос мимо ушей, пока остальные встают рядом со мной.

– С этим мне придется смириться, – она смотрит на каждого всадника. – Вы все понимаете, что если мы потерпим неудачу, чары могут пасть? А если мы преуспеем, есть все шансы, что нас обвинят в измене и казнят?

– Этого не случится, – с низким рыком заверяет Тэйрн.

– Что, простите? – Марен смотрит на нас.

– Расслабься, – Имоджен подталкивает ее локтем. – Твоя единственная задача – воспользоваться малой магией. Остальное тебе не грозит.

– Мы знаем о рисках, – говорю я Мире. – Если чары падут, то, похоже, начнется массовая миграция в Аретию, и я действительно потороплюсь найти таких, как Андарна. Но этого не произойдёт, потому что ты нашла решение, а ты никогда не ошибаешься. Итак, я спрашиваю тебя еще раз: ты собираешься меня остановить?

Она вздыхает и упирает руки в бока.

– Нет, но только потому, что я знаю, что ты просто попробуешь еще раз, и меня может не быть здесь, чтобы убедиться, что в следующий раз все получится. С нами обеими у тебя будет больше шансов, – она поворачивается на каблуке и исчезает через вход в камеру.

Боди смотрит на нас, и мы вшестером пробираемся по узкому проходу: я и Марен держим костыли Сойера, а Рианнон с Ридоком – боком, прижимая к себе вес Сойера.

Только когда мы входим в массивную комнату, где хранится камень чар нашего королевства, я полностью осознаю, что Мира имела в виду.

– Эта маленькая авантюра говорит мне о том, что ты слишком долго общалась с Риорсоном, – говорит Бреннан, ожидая рядом с Мирой перед массивным железным столбом и его жутким черным пламенем.

Похоже, теперь это семейное дело. Уголки моего рта приподнимаются.

– Это вы с ним возглавили революцию. Может быть, ты передал это мне, – я не свожу взгляда с брата и сестры, игнорируя все остальное во имя самосохранения.

– И подумать только, ты могла бы пропасть в квадранте писцов, – он улыбается, но улыбка быстро сходит на нет, и он становится серьезным.

– Хенрик, ты с Мирой. Она поможет тебе в этом процессе. Летунья…

– Марен Зина, – поправляет она его.

– Отлично. Зина, приготовься использовать ту малую магию, с которой тебе удобнее всего работать. Вы трое, – он указывает на Ри, Ридока и меня – ничего не трогайте.

– А ты? – спрашиваю я.

– Я здесь на случай, если все пойдет прахом, – он оглядывается на камень. – Мне не впервой его чинить.

Я вручаю Сойеру его костыли, и все мы садимся в одну длинную очередь, чтобы приступить к волнующему процессу ожидания. В этой комнате, как и пару недель назад, будет решаться будущее этой войны. Я закрываю глаза, чтобы не видеть камень, но от запаха и воспоминаний о моих криках никуда не деться.

И скоро я его увижу. Ее голос проникает в мою голову, преодолевая все барьеры, которые я ставила на пути горя, чтобы не чувствовать его, и вонзается в мое сердце, как ржавый край зазубренного лезвия. Живите хорошо.

– Ви? – Рианнон обхватывает меня за плечи.

– Я не могла остановить ее, – шепчу я, заставляя себя открыть слезящиеся глаза, когда Сойер поднимает руки слева.