– Ви? – Рианнон обхватывает меня за плечи.

– Я не могла остановить ее, – шепчу я, заставляя себя открыть слезящиеся глаза, когда Сойер поднимает руки слева. – Она была прямо там, и я не могла ее остановить.

– Твоя мама? – мягко спрашивает она.

Я киваю.

– Мне очень жаль, Вайолет, – тихо говорит Ри, кладя голову мне на плечо.

– Я даже не уверена, скучаю ли я по ней , – признаюсь я прерывающимся шепотом, – или по тому шансу, который у нас был, чтобы в конце концов… стать кем-то. Может быть, не такими, как вы с мамой, но кем-то около того.

– Ты можешь чувствовать и то, и другое, – она берет мою руку в свою и сжимает, а у меня в груди становится легче, когда мы наблюдаем, как пятно на верхней линии рун, отличающих камень чар Навары от камня Аретии, вырывается наружу. Получается.

Мы оба поворачиваем головы вправо, в сторону Марен, и летунья смотрит на маленький камушек в своей ладони, а потом качает головой.

Что ж, это разочаровывает.

– К следующему, – приказывает Мира.

– Интересно, какую защиту мы только что сняли, – бормочет Ридок, когда Сойер снова поднимает руки, садясь слева от нас.

Руки Сойера начинают трястись, а я продолжаю сжимать руку Ри.

– Может, мы слишком сильно на него надавили, – шепчу я ей.

Следующая линия на камне выпячивается наружу, затем раскалывается на ужасающий удар сердца, после чего из раны сочится расплавленный металл. О… дерьмо.

– Гэмлин! – кричит Бреннан, Ридок вскидывает руки и бросает в камень ледяной шар. Он с шипением соприкасается с камнем, и Ридок удерживает его, пока пар вздымается ввысь, а затем шипит и угасает.

– Может, это была не такая уж и хорошая идея… – начинает он.

– Эй, смотрите все, – говорит Марен.

Я поворачиваю голову в ее сторону так быстро, что комната кружится, и вижу, как камень леветирует над ее рукой. Мое дыхание вырывается наружу, принимая форму облегченного смеха.

– Мира? – спрашивает Бреннан.

Моя сестра уже идет к камню, раскинув руки.

– Они все еще целы. Нам нужно убедиться, что Барлоу все еще находится под контролем, ведь он наш единственный подопытный, но я на девяносто девять процентов уверена, что защита от темных магов все еще на месте.

– Мы сделали это! – Ридок вскакивает на ноги, вскидывая кулаки вверх. – Да, Сойер! Пошел ты, Сенариум – летуны могут владеть магией! Они могут оставаться со своими отрядами!

Я ухмыляюсь, как ребенок. Через восемь часов соглашение о том, что бунтовщики остаются, будет подписано, и мы станем единым целым.

– И что теперь? – Марен ловит камень.

– Теперь мы предстанем перед судом за измену, – выдавливает Сойер между глотками воздуха. Но когда наши глаза встречаются, он улыбается так же, как и я.

– Нет. Не предстанем, – моя улыбка расширяется. – Марен, мне нужно, чтобы ты меня внимательно выслушала.

***

На следующее утро мое сердце бешено колотится, а в зале боевого инструктажа царит атмосфера волнения, трепета и откровенного страха, когда мы занимаем свои места. Ри и Ридок занимают сиденья справа от меня, а Марен занимает место для Кэт между ней и Трегером слева от меня.

– Присматривай за ним, – приказывает Ри Аарику, пока тот сопровождает Кая и других первокурсников вниз по ступенькам на краю комнаты.

Аарик кивает, и я замечаю, что Бэйлор и Линкс прикрывают их спины, а Слоун и Авалин идут впереди, прикрывая Кая со всех сторон.

– Я никогда не делала этого без блокнота, – я смахиваю пыль с рабочего стола перед собой, пока Кэт идет по нашему ряду.

– Я уверена, что наши вещи пришлют, – говорит Ри.