– Вот почему я здесь. Ты должен быть с Ксейденом, – нет смысла подтверждать то, что он и так знает. – В восьми часах лета отсюда.

– Да, но как только он услышал, что ты отправляешься навстречу опасности, он стал… неразумным, – мышцы на челюсти Гаррика дрожат, и я убираю руку с его плеча, чтобы он мог встать прямо, сместив свой вес, чтобы максимально уменьшить давление на правое колено. – Я никогда не видел его таким, – Гаррик бросает в мою сторону обеспокоенный взгляд. – Никогда. Я даже не хочу думать о том, что бы он сделал, окажись он здесь, за стенами, потому что я думал, что он вырвет камни из стены. Он всегда гордился тем, что контролирует себя – ему приходится это делать, когда у него столько власти, – и я говорю тебе, он потерял контроль, когда узнал, что ты пересекаешь границу, Вайолет. Он… не в себе.

У меня сжимается в груди. Он был раздражен, даже зол, когда я вместе с братом и сестрой летела в Кордин несколько месяцев назад, но он и близко не подошел к тому, чтобы потерять самообладание.

– Потому что Аэтос послал нас… – слова замирают у меня на языке, пока я обдумываю его слова. – Он знал, что я пересекаю границу? Маэс, – я заканчиваю на шепоте, глядя в сторону лица Гаррика. – Как ты сюда попал?

– Это неважно, – левой рукой он достает меч.

– Маэс видела, как мы ушли, может быть, сорок минут назад, а ты уже здесь. Ты – заклинатель ветра, но не может быть, чтобы ты гнал Шрадха попутным ветром со скоростью сотни миль в час, так как же ты здесь оказался? – мой голос повышается, и в двадцати футах перед нами вспыхивает молния, испепеляя землю, и одновременно гремит гром.

Я вздрагиваю, а затем ещё раз от того, что мое колено трещит от резкого движения.

– Проклятье, Сорренгейл, тебе не стоит… – начинает он.

– Стоит, – я качаю головой.

– Я тоже так думаю.

Мы поворачиваем головы направо, и серебристоволосая вэйнительница идет к нам, ее пурпурные одежды развеваются на ветру. Она не смотрит на Тэйрна, проходя в ярде от его задних когтей, и не сводит с нас жутких красных глаз. С меня .

Подождите. Она… что? Владеет молнией?

Кровь отходит от моего лица, и я поднимаю щиты, используя силу Андарны.

Святая Данн, она владеет молнией . Но у вэйнителей не должно быть печатей… тем более моей .

Ужас пригвождает мое сердце к земле, но руки мои быстры: я выхватываю из ножен два кинжала и метко кидаю их ей в грудь.

Она взмахивает рукой вправо и влево, и ножи разлетаются в разные стороны, падая.

– Так ты меня благодаришь?

Черт . Надо было взять с собой мини-арбалет, который мне подарила Марен.

– Благодарит за что именно? – Гаррик поднимает меч и переходит на мою сторону, когда я снова тянусь к силе Тэйрна и обнаруживаю тусклое гудение.

– Сейчас самое время проявить вторую печать, – говорю я Андарне, когда темная колдунья приближается. Мое сердце стучит как барабан. Все, что нужно сделать вэйнительнице, – это ударить ладонью по земле, и все четверо из нас будут иссушены в считанные секунды.

– Как будто я контролирую то, как ты используешь мою силу, – возражает Андарна.

Вторая печать. Я бросаю взгляд на Гаррика, но это все, что я могу себе позволить, учитывая, что к нам приближается темная колдунья.

– За то, что не убила вас, конечно, – темная колдунья откидывает голову в сторону и окидывает меня оценивающим взглядом, а затем останавливается в десяти футах от нас. Алые прожилки возле ее глаз напоминают маскарадную маску, которую дополняет выцветшая татуировка на лбу, а красное свечение вокруг ее радужки на десять тонов ярче, чем у Джека. Мудрец, вероятно… может быть, даже Мавен, и если бы не физические признаки ее потерянной души, она была бы потрясающе красива, с высокими скулами и полным ртом, но ее кожа жутко бледная.