— Дома, дома! Боже мой… Ну, теперь-то я все узнаю!

Мы живо проскользнули в ту комнату, где жил Илюшка.

Он стоял к нам спиной и не сразу обернулся, хотя услышал, что мы пришли. Но потом все-таки обернулся.

— Боже мой! — закричали мы.

У Илюшки Матафонова под глазом был такой же синяк, как у меня, нос распух, как у Генки Вдовина, а на шее была здоровенная царапина, как у Валерки-Арифметика. У него была еще губа разбита — этого у нас ни у кого не было.

— А пиджак, — сердито спросил Генка Вдовин. — Пиджак изорвали?

— Я в одной бобочке был! — ответил Илюшка.

Тут вошла в комнату его мать, села напротив нас, оглядела с ног до головы каждого и спросила:

— Кто же это вас так разукрасил? А ну, отвечайте!

— Мы не знаем! — быстро сказал Илюшка.

— Кто их знает! — сказал Валерка-Арифметик. — Хулиганы какие-то…

— Бандитствующий элемент! — сказал я.

Илюшкина мать вздохнула, потом засмеялась, потом опять вздохнула.

— Чертовы конспираторы! — сказала она. — Круговая порука!

Когда она вышла из комнаты, Илюшка подмигнул ей вслед и пригласил:

— Садись, робя!

Мы сели и замолчали. Я теперь был не шибко чтобы грустный, но и не шибко чтобы веселый — так себе, средний. Генка Вдовин, конечно, перестал злиться на Илюшку, потому что того тоже побили, а Валерка-Арифметик отчего-то сделался веселый. Он улыбнулся на наши шишки и синяки — своих-то не видать!

— Ну вот! — сказал Илюшка. — Нас всех побили… Поодиночке-то легче! Трусы вы, робя, вот что я вам скажу!

— Я убью Леньку Пискунова! — закричал Генка Вдовин. — Все пиджаки ему порву в клочья!

— Совсем другое дело! — заулыбался Илюшка. — Так надо было с самого начала… Ну, командиром, конечно, буду я! Ты не возражаешь, Генка?

— Черт с тобой! — сказал Генка. — Лишь бы Американец с Арифметиком не струсили…

— Мы не струсим, — сказал я. — Мы тоже будем воевать с Ленькой Пискуновым!

— Справедливо! — сказал Валерка-Арифметик. — Очень даже справедливо!

Александр Матвеевич дает слово не вмешиваться

Когда Илюшка Матафонов узнал, что Александр Матвеевич приказал нам явиться в восемь и доложить обо всем, то испугался.

— Дураки! — закричал он. — Александр Матвеевич узнает про ларек, сообщит милиции, и нам ничего не достанется! Какие вы дураки!

— Мы с него возьмем честное слово, что он не будет вмешиваться! — предложил я. — Александр Матвеевич знаешь, как держит честное слово… Его хоть пытай огнем, честному слову не изменит!

— Вдруг он не даст честное слово, — засомневался Илюшка.

— Даст! — сказал Валерка.

— Не даст! — сказал Генка Вдовин.

Мы начали спорить, даст Александр Матвеевич честное слово или не даст, а пока спорили, пришло уже время идти к Александру Матвеевичу. Мы вылезли из-за поленницы дров, где сидели в тайном одиночестве, и стали осторожно пробираться к дому. Нам не очень хотелось, чтобы другие пацаны видели ваши подбитые глаза.

— Александра Матвеевича еще нет! — сказала его жена Ольга Алексеевна. — А когда он вам назначил встречу? В восемь? О, так еще целых семь минут!

— Пять! — сказал Валерка-Арифметик, доставая из кармана большие черные часы.