* * *

Из магнитофонных динамиков струился, растекаясь над бассейном, бархатный голос Фрэнка Синатры.

Рыжеволосая Юдит вылезла из воды и, томно покручивая бедрами, направилась к развалившемуся в шезлонге Джону Кеннеди, беззаботно потягивающему мартини из тонкого стеклянного бокала. Приблизившись к президенту, Юдит игриво поправила соскользнувшую бретельку своего весьма откровенного купальника и плюхнулась к Джону на колени.

– Мне скучно… – капризно заявила она и, отпив из его бокала, кокетливо провела по щеке Джона пальцем, на котором красовался… огромный рубиновый перстень Алены. – Может, займемся чем-нибудь?

Шмяк! Прямо по физиономии президента хлестнуло мокрое полотенце. Ударившись об пол, разлетелся на сотни осколков бокал с мартини, звонко покатился, подпрыгивая, по кафельной плитке слетевший с пальца Юдит рубиновый перстень.

– Подонок! – процедила сквозь зубы Мэрилин Монро и, швырнув полотенце в лицо Джона, гордой походкой направилась к выходу.

– Мэрилин! – бросился за ней Кеннеди.

– Не трогай меня! – взвизгнула Монро и побежала, рыдая на ходу.

Джон Кеннеди остановился.

– Подумаешь, звезда, твою мать! – буркнул он и показал пальцем на Юдит, которая, плюхнувшись на четвереньки, пыталась найти куда-то закатившийся перстень: – Скажу – завтра она звездой будет!

– Или она? – неожиданно раздался голос Лоуфорда.

Джон поднял глаза и обомлел – перед ним стояла очаровательная Алена.

Только смотрела она не на него, ее густые длинные ресницы были опущены – она смотрела вниз, под ноги, где прямо перед ней на кафеле сверкал ее старинный фамильный перстень.

Алена потянулась за ним, но подскочившая на четвереньках Юдит опередила ее и, схватив перстень и зажав его в кулаке, смерила Алену ненавидящим взглядом.

* * *

Тяжело дыша, нащупывая стены руками, Олейников продвигался вперед по туннелю, пока наконец вдали, чуть справа, не забрезжил неясный свет. Петр свернул в открывшийся по правую руку проход, сделал несколько шагов и в ужасе остановился. Перед ним открылось устрашающее зрелище: большой каменный зал, одна из стен которого была сложена из человеческих костей и черепов, отсвечивающих бледно-розовым светом в лучах солнца, пробивающихся через небольшое решетчатое отверстие в потолке.

* * *

– А ты, значит, русская? – обнимал изрядно опьяневший Джон Кеннеди пристроившуюся у него на коленях Алену, игриво пытаясь одним пальчиком сбросить бретельку платья с ее плеча. – Шпионка, что ли?

– Мой отец был полковником царской армии, бежал из России после революции, – улыбнулась Алена, поправляя бретельку. – Коммунисты отобрали у нас все. Отец умер несколько лет назад, мама тоже…

– Сиротка… – погладил Алену по голове Джон. – Не любишь, значит, коммунистов? Это хорошо. Я тоже. Ну а в Россию не тянет?

– Я ж здесь родилась… Что мне там делать?

– Правильно. Здесь – свобода, демократия, рыночная экономика! А там… – Джон поморщился, налил шампанского в бокалы и чокнулся с Аленой. – Когда Гагарин в космос полетел, стали говорить, что Советы нас обгоняют в технологиях. Но мы теперь не хуже русских… Не хуже! Мы теперь тоже летаем в космос! Имя Джон Гленн теперь звучит не менее гордо, чем Гагарин. Понимаешь?

Алена кивнула.

И тут из виллы показалась уже вроде успокоившаяся Мэрилин Монро, но, увидев на коленях у Джона теперь уже Алену, вихрем подлетела к ним.