* * *

Фургон с рекламой Moët & Chandon Олейников бросил, как только въехал в город. Миновав несколько кварталов пешком, он стал ловить такси, но сел не в первый остановившийся кэб, а во второй.

Ночной Лондон отдыхал после сутолоки дня. Кэб проехал опустевшую Трафальгарскую площадь, свернул на набережную Темзы и остановился возле великолепно подсвеченного парадного входа отеля The Royal Horseguards.

Олейников расплатился, вылез из кэба и, оглядевшись по сторонам, вошел в гостиницу через услужливо распахнутую швейцаром дверь.

* * *

В столь поздний час в лобби отеля было пустынно – поэтому дремлющий в кресле у окна мужчина в приспущенной на глаза шляпе сразу показался Олейникову весьма подозрительным. Тем более что с появлением Петра тот демонстративно отвернулся к окну и натянул шляпу поглубже.

Олейников подошел к стойке приема гостей и спросил у портье:

– Кто-нибудь звонил мне? Спрашивал? Корреспонденция?

– Мистер э… – сонно спросил портье.

– Грин, – напомнил Олейников, – Питер Грин.

– Нет, сэр, – излишне демонстративно зевнул тот и стыдливо опустил глаза.

– А этот? – тихо спросил Олейников, незаметно кивнув в сторону дремлющего у окна мужчины и вставая так, чтоб тот не мог увидеть портье.

– Что этот? – испуганно переспросил портье.

В руке Олейникова неведомо откуда возникла хрустящая банкнота и легла на стойку перед портье.

– Что вы, сэр? Зачем? – неловко отпрянул портье.

– Почему-то мне кажется, – продолжил Петр, – что вы уже взяли деньги у того господина у окна. Не так ли?

Портье захлопал глазами, пытаясь изобразить невинное негодование.

– Бросьте, – улыбнулся Олейников. – В любом случае придется сказать правду. Только вам надо выбрать из двух вариантов: сейчас мне за деньги или завтра утром бесплатно вашему руководству, которое я не премину поставить в известность. Выбирайте!

Портье глянул через плечо Олейникова на мужчину у окна – тот по-прежнему «дремал» – и ловко смахнул банкноту со стойки в приоткрытый ящик.

– Сэр, – зашептал портье, прячась за Олейникова, – он сказал, что он друг брата вашей жены – и я дал им ключ от вашего номера…

– Друг брата моей жены? – почесал затылок Олейников.

– Друг брата вашей жены, – кивнул портье.

– А почему вы сказали «им»? Моя жена с братом тоже здесь?

– Да, сэр, они в вашем номере. Как я понял, ваша жена очень ревнивая и думает, что вы вернетесь в отель с любовницей. Они хотят застать вас врасплох…

– То есть этот у окна – друг, а в номере – моя жена и брат?

Портье утвердительно кивнул.

– Прекрасно! Пойду расцелую родственничков, – подмигнул Петр портье. – Кстати, у вас какой-нибудь номер соседний с моим свободен? Вдруг брат жены с другом переночевать захотят. Не в одной же постели нам всем…

* * *

Подойдя к двери гостиничного номера, Олейников прислушался – внутри было тихо. Сейчас он больше всего жалел об утонувшем в колодце парижских катакомб револьвере. Петр оглянулся, взял со столика в углу коридора массивный медный канделябр со свечками, взвесил его в руке, одобрительно кивнул и, крепко сжимая подсвечник в одной руке, другой рукой вставил ключ в замок.

* * *

– Не надо включать свет, мистер Грин! – раздался требовательный голос за спиной Олейникова, когда он, войдя в номер, протянул руку к выключателю.