- Чую, грех на мне, бабы, а тока есть от что-то эдакое в мужике, когда на нём штаны мокрые натягиваются! Вон Митька-беспутный идёт сзади, сух-сухонек, и никакого впечатления. А участковый... в облипочку... точно, грех на мне!..

    Пожалуй, я поторопился сказать, что уже со всем не краснею. Даже, кажется, невольно ускорил шаг, едва не срываясь в позорное бегство, но удержался из самоуважения к чести мундира. Да и собаки деревенские наверняка бы бросились в погоню, не отгавкаешься потом...

    Мой младший сотрудник всю дорогу хранил глубокомысленное молчание. Вообще-то он у нас последнее время в практическую философию всей массой ударился, может до получаса в себя уйти, и не дозовёшься. Поэтому я сам начал прощупывание почвы:

    - Мить, а речушка ваша как-нибудь с речкой Смородиной связана?

    - Не припоминаю, Никита Иванович, но, может статься, каким рукавом и является...

    - А русалки в ней водятся?

    - Русалки? - Он вскинул брови, и глаза его наполнились туманом розовых воспоминаний. - Сам-то не встречал, но парни болтали, будто бы страсть как много их! Так под водой, бесстыжие, и шарются, хоть купаться не заходи. Помню, был у нас один мужичонка, Сидор скотник, уж больно по женской линии любвеобилен и мастеровит. Не знаю, чего в нём бабы находили, а тока когда он в речку охладиться лез - русалки со всех краёв сплывались полюбоваться. Уж на что вода у нас мутная, так они поближе сунуться норовят и...

    - Мить, спасибо, можно без подробностей!

    - Так я ж к тому, что нравственность на селе падает!

    - Ты ещё вспомни, к кому в отделение сразу пять невест с вещами припёрлись, борец с распущенностью! - строго прикрикнул я, но тут же сбавил тон: - Слушай, а жемчуг у вас здесь добывают?

    - Добывают, отчего ж нет? - легко переключился он. - Как кого из купцов заезжих по ночи остановят, так и жемчуг, и парчу, и каменья всякие... много чего добыть можно. Надо тока места знать...

    - Милая у вас деревенька...

    - А я о чём...

    Полуденное солнце грело спину, к дому подходили уже молча. Только теперь мне взбрело в голову рассмотреть его повнимательнее, без спешки и суеты. В целом изба как изба, на первый взгляд ничем таким уж подозрительным не отмечена. Крепкая, надёжная, довольно новая, свободная... Вот это действительно интересный момент. Кому и зачем стукнуло в голову строить такой хороший дом на самой окраине, а потом ещё и не жить в нём? Не то чтобы это были столь уж неразрешимые загадки, на поверку наверняка ничего таинственного не окажется, но...

    Один непонятный момент всё-таки был - пока дошли до порога, я насчитал по пути ровно двадцать шесть пауков, спешащих в том же на правлении, что и мы. Причём разных - чёрных, коричневых, с детишками, зловещих, с крестом на спине, хромых, суетливых, подпрыгивающих, лохматых, неприятных... Кто нам говорил, что пауки почему-то любят этот дом? Так вот, любят - не то слово; он их словно наэлектризованный притягивает!

    - Необъяснимый научной философией факт, - тщательно взвесив ситуацию, оповестил Митька.

    - Спросим у Яги, - согласился я, стараясь ступать осторожнее.

    Смех смехом, но давить многочисленных насекомых казалось нецелесообразным. Даже опасным почему-то... Хотя главный «сюрприз» ждал нас в доме. Представляете: открываем дверь, входим в горницу, а там на лавке, носом кверху, лежит наша бабка, и на груди у неё сидит огромный, с чайную чашку, паук! У меня аж ноги подкосились.