— А что, для этого обязательно нужно жить в столице? Штампы, Илья. Мне без разницы, где жить. Хотя вру — я живу там, где мне нравится. То есть здесь. Ну подумай: здесь нет московских пробок, нет всей этой вечной столичной суетьт. Да и воздух гораздо чище.

— У тебя есть какой-то начальник?

— Чисто номинальный... — Виктор пожал пле­чами. — Недавно ему обломали рога — не в прямом смысле, конечно. Его влияние сильно ослабло. Да и как маг он никогда не представлял из себя ниче­го особенного. Так что я всерьез подумываю о том, чтобы прибрать эту контору к рукам.

— Ну а есть кто-нибудь над орденом? — про­должал допытываться Илья.

— Как таковых начальников больше нет. Но мы, как и многие другие подобные структуры, вхо­дим в черное братство. Правда, во всем этом на сегодняшний день больше бюрократии, чем чего- то реального. Правит тот, у кого есть сила, Илья. Все эти старые маразматики давно ее утеряли, а у большинства ее никогда и не было. Поэтому ре­ально я подчиняюсь только Люциферу и никому

больше. К слову, во славу нашего господина не грех и выпить, верно? — Виктор с усмешкой взглянул на Илью и вновь потянулся к бутылке...

Этот разговор дал Илье очень многое. В его душе происходил переворот: он ужасался тому, как мог не видеть всех этих истин раньше, как мог не понимать, что весь этот огромный чудесный мир создан именно для него. Люди веками загоняют себя в ловушки служения: государям, обществу, богам или кому-то еще. Но мало кто отваживался служить себе и только себе. А Сатана — как много люди нагородили вокруг него лжи! Ведь он хотел лишь одного — свободы. И ведь почему взбунто­вался именно он, Денница — не потому ли, что был первым Божьим ангелом, обладал самым ясным умом? И не потому ли именно он первым пожелал стать свободным? За это «милосердный» Бог сверг­нул его с небес, за эту неистовую жажду свободы Сатану клеймят уже не одно тысячелетие. Разве это справедливо?

— Как я был глуп... — шептал Илья, сидя ве­чером после того разговора в своей мастерской. — Я смотрел — и не видел. Что является мерилом истинного пути? Достижения. Вот они, мои кар­тины — они сами говорят за себя. Всю мою жизнь меня учили быть добрым христианином, подстав­лять левую щеку после правой. Я верил тебе, Го­споди, я надеялся. В самые трудные минуты моей жизни верил! Верил, что смотришь ты на меня, что знаешь обо мне, что не покинешь. Но что мне дала моя вера — что? — Илья посмотрел в потолок и горько усмехнулся. — Ничего. Ты привел меня к нищете, ты не дал мне ничего. Ни-че-го, понима­ешь? Я оказался на краю пропасти, я начал ду­мать о смерти. А Сатана за какие-то дни дал мне все. Дал талант, деньги, друзей, женщин. Дал мне возможность уважать самого себя. Кем я был при тебе? Ничтожеством. Ну так и оставайся же Богом

ничтожеств! Нет у тебя права спрашивать с меня — нет! Я сделал свой выбор и не жалею о нем...

Теперь, думая о встрече с Ольгой и вспоминая тот день, Илья едва заметно улыбался. Все пра­вильно — так и должно быть. Каждому — свое. Од­ним — стоять на коленях и вымаливать прощение, а другим — просто жить, беря от этой жизни все, что можно взять. Виктор был прав: не возьмешь ты — возьмут другие.

К ресторану он подошел почти на час рань­ше. На нем были новый костюм, темное доброт­ное пальто и новая обувь, днем Илья подстригся в элитном салоне — новый статус требовал и ново­го имиджа. Деньги на это у него были: в прошлый раз перед расставанием Виктор сунул ему в кар­ман тугую долларовую пачку. В ответ на попытку Ильи отказаться только усмехнулся и сказал, что это подъемные.

Чтобы не было неожиданностей, Илья решил зайти в ресторан, не дожидаясь Ольги.