— По…

Чем-то звук был похож на китайский фейерверк, они любят на свой новый год устраивать всякие шествия с драконами и бабахами. Серия звонких хлопков и короткий визг, я сначала не понял даже, что именно это было, но затем улица и стены домов словно вскипели под внезапным ливнем. Серия шрапнелей, огневая классика полевой артиллерии. Наверняка Гельмут или кто-то еще заранее тщательно просчитал данные для стрельбы, не только наш добрый доктор умеет в такую магию — а дальше им осталось просто ждать, пока штурмовики влетят в конус поражения. "Болтон-пол" живучая штука, но его бронирование рассчитано на обстрел с земли… и судя по разинутому рту командира шагателя и движению его головы, как минимум одному штурмовику не повезло.

Я начал плавно выбирать свободный ход спуска, но тут за стеной грохнуло — раз, другой… и хотя этот бабах тоже был ожидаемым, все же выстрел получился не очень. Дожал преждевременно или просто не учел падение пули на трех сотнях метров, но попадание пришлось броневой лист перед испанцем, в оптику высверк было четко видно. Но испанец при этом как-то судорожно взмахнул руками, проваливаясь вниз, а на крышке люка за его спиной остался широкий темный потёк.

"Тяжелое ружье" за стеной снова громыхнуло и почти сразу за этим выстрелом на проспект перед колонной свалился штурмовик. Точнее, он сначала ударился о стену дома справа, крыло сложилось, самолет перевернулся и шлепнулся на брусчатку, выставив кверху толстые бублики шасси в обтекателях.

Теперь уже по колонне стреляли со всех сторон, когда я нашёл оптикой зенитчика в кузове, из расчета там оставался лишь повисший на борту заряжающий, да наводчик, скрючившийся в своем креслице. Броневик с отвалом стоял боком, частично перегородив улицу, дверца в борту распахнута и было видно, как внутри лениво разгорается огонь. Чуть дальше какие-то артиллеристы пытались на перекрестке развернуть орудие, но пока я пытался выделить командира, их всех скопом накрыло пулеметными очередями, раскидав по мостовой дюжиной сломанных кукол.

А еще дальше… в первый момент мне показалось, что белесые клубы тянутся от грузовиков, но тут еще пара клубков появились прямо на тротуаре и принялись расползаться вширь, присоединяясь к общему туманному мареву. Под яркими лучами барселонского солнца выглядело это дико, напоминая картины древнегреческой преисподней — потому что в глубине этого марева бродили какие-то скрюченные фигуры, то и дело натыкаясь друг на друга или предметы…

— Смешно, правда, камерад Мартин? — к счастью, Ганс не видел в этот момент моего лица и поэтому продолжал болтать: — Теперь эти цепные псы капиталистов могут вдосталь нахлебаться собственной отравы. Совсем новые газовые гранаты, прямо из Франции, местная полиция не экономила на борьбе против рабочего класса.

— Так вот зачем понадобилось отключать воду в домах.

— Именно так, — Ганс посерьезнел. — Нам не нужны лишние смерти простых солдат, выходцев из народа. У них будет шанс перейти на сторону правого дела. Настоящий бой еще впереди, камерад. Слышишь?

До последней фразы я думал, что пулеметчика отчего-то потянуло заговорить лозунгами. Глупость… хоть я знал Ганса всего полдня, этого было вполне достаточно, чтобы убедиться: белобрысый в абстрактных построениях был не силён, предпочитая сугубую практику. И сейчас он тоже был вполне конкретен. Тот самый британский учебник, только уже другой раздел, "молот и наковальня", взаимодействие наземных бронесил с воздушным десантом.

— Слышу.

Звук и вправду становился все громче, накатывая волнами, намного громче, чем тогда, в Аспейтии.

— Вот она, пятая колонна… — немец поднялся на ноги, перехватив пулемет за ручку, — ну что, камерад Мартин, постреляем?!

[1] Фраза наиболее известна в переводе С.