Шадхен защищает девушку, которую он предлагает в невесты, от нападок молодого человека. «Теща мне не нравится, – говорит юноша. – Она противная и глупая». – «Но вы женитесь не на теще, а на дочери». – «Да, но она уже немолода и не слишком-то красива». – «Ерунда, зато она тем более будет вам верна». – «Денег там тоже немного». – «А разве вы женитесь на деньгах? Вам жену подавай или деньги?» – «Но она к тому же горбата!» – «А что же вы хотели? Чтобы у нее не было ни одного недостатка?»

Обсуждается, как нетрудно догадаться, немолодая и некрасивая девушка с небольшим приданым, причем у нее малоприятная мать, а сама она отмечена физическим уродством. Эти условия вовсе не заманчивы для заключения брака. Но посредник умело опровергает каждый из этих недостатков, предлагая смотреть на него с той точки зрения, которая позволяет с ним примириться. Лишь горб он оценивает как недостаток, который нужно простить, потому что он единственный. Здесь опять налицо видимость логичности, характерная для софизма и призванная скрыть ошибку мышления. Девушка страдает очевидными недостатками, однако несколько из них можно простить и лишь один недостаток простить нельзя. Она не подходит для брака. Но посредник ведет себя так, будто каждый недостаток по отдельности устраняется возражением, хотя в действительности они поочередно обесценивают выгоды брака, а все вместе складываются в общее неблагоприятное впечатление. Он настаивает на том, что не нужно рассматривать их по отдельности и отказывается их суммировать.

Та же ошибочность мышления составляет ядро другого софизма, по поводу которого можно много смеяться, но мы вправе усомниться, принадлежит ли он к шуткам.

А. взял у Б. медный котел. После возвращения котла Б. подал в суд, так как в котле отыскалась большая дыра, из-за чего котел стал негоден для употребления. А. защищается: «Во-первых, я вообще не брал котла у Б.; во‐вторых, в котле уже была дыра; в‐третьих, я вернул котел в целости». Каждое возражение в отдельности само по себе обоснованно, однако в совокупности они исключают друг друга. А. обсуждает по отдельности все то, что следует рассматривать в связи друг с другом, – и так же поступает брачный посредник с недостатками невесты. Можно еще сказать, что А. ставит «и» в том месте, где возможно только «либо – либо».

Другой софизм мы находим в следующей истории с посредником брака.

Будущий жених замечает, что у невесты одна нога короче другой и что девушка хромает. Шадхен вступает с ним в спор. «Вы неправы. Допустим, вы женитесь на женщине со здоровыми, одинаковыми конечностями. Какой вам расчет? Вы ни на минуту не будете спокойны, опасаясь, что она упадет, сломает себе ногу и останется хромой на всю жизнь. Это страдания, волнения, расходы на врача! Если же взять эту девушку, то с вами ничего такого не случится, ведь налицо готовый результат».

Видимость логики здесь почти отсутствует, ибо никто не захочет отдать предпочтение уже случившемуся несчастью перед несчастьем, которое только может произойти когда-нибудь. Ошибку в ходе мысли легче выявить на другом примере – в истории, в изложении которой я не могу избежать местного говора.

В храме в Кракове сидит великий ребе Н. и молится со своими учениками. Внезапно он издает крик и на вопрос своих озабоченных учеников отвечает: «Только что умер великий ребе Л. в Лемберге». Община начинает скорбеть по умершему. Через несколько дней прибывают люди из Лемберга; их спрашивают, как умер ребе, чем он был болен, но они ничего не знают – когда уезжали, ребе был в добром здравии. Наконец выясняется вполне определенно, что раввин Л. вовсе не умер в тот миг, когда ребе Н.