По радио передали, что на последнем нашем танкере пробоина в районе грузовой марки. Второй танкер тоже получил повреждения. Там все мои южные друзья. Вот им сейчас достается: у них воды уже чуть не на два метра в трюме.

Дела наши не особенно хороши. Началось сжатие льдов. Атомоход пробивает канал, а он тут же заплывает льдами. И льды бьют наши «каруцы», как называет их один измаильский моторист. Слушали по радио разговор Клименченко с капитанами танкеров (рулевая у нас теперь радиофицирована, а все суда на одной волне с флагманом работают). На последнем танкере ребята приспособили для аварийных работ помпы, которые стоят у них для приемки топлива, и почти откачали воду. Теперь будут ставить цементные ящики. На втором танкере тоже заделывают свищи.

— Подбивайте клинья. Откачивайте воду. Молодцы, молодцы! — это их Клименченко все время подбадривает.

«Ленин» и так шел осторожно, а теперь пришлось свести скорость до минимума.

Идем в районе бухты Марии Прончищевой. Все чаще попадаются моржи — огромные, неподвижные, ленивые. При подходе «Ленина» некоторые из них неторопливо слезают в воду и плывут. Это самые нервные. Остальные и ухом не ведут. На льдах после них остаются треугольные проталины.

«Там же добывают клыки от рыбы, называемой морж», — писал еще в XVI веке Ричард Ченслер. Неповоротливость и домоседство дорого обошлись моржам: в Баренцевом их перебили совсем, а в Карском осталось мало, и охота на них запрещена. Нам привелось видеть и тюленей. В общем в этом «арктическом кольце жизни» Арктика обитаема. Недаром же американский исследователь В. Стефенсон, живший во время больших переходов только за счет местных ресурсов, называл Арктику «гостеприимной». Впрочем, мне это слово никогда бы на ум не пришло: холод, мрак, и мы опять еле-еле ползем через сплоченные льды.

То и дело туман накрывает все вокруг, и тогда не видно даже соседних судов. И только «Ленин» сияет в своем электрическом ореоле. Без него бы нам сейчас туго пришлось.

Около восьми мы вышли на аврал — перетягивали буксир на корму на случай шторма.

Потом старпом Иван Илларионович велел драить спардек. Кому он нужен в тумане и мраке, этот обледенелый спардек? Драил, пел нездешние песни: «Море Черное, точно чаша с вином…» Когда мы со старпомом прощались, он мне признался, что приборка и правда на этот раз была культурно-воспитательная. Просто, говорит, решил посмотреть, как справляешься.

Погода отвратная — изморось, туман. А парни на танкерах все «сражаются».

1 сентября — «первый день календаря». Где-то там дети пошли в школу — в Москве, в Архангельске. Даже не верится, что на свете есть города…

«Ленин» стоит. Дальше идти опасаются, чтобы не изуродовать наши танкеры и самоходки. Лед теперь сплоченный. Ждем на подмогу «Ленинград» и «Красина». «Капитана Афанасьева», который давно уже вернулся на запад, штаб проводки тоже посылает нам на помощь.

Ледоколы и спасатель подходят под вечер. «Ленинград» — красивое судно финской постройки, похож на «Ленина», только поменьше. «Красин» — толстобокий, с двумя высоченными трубами легендарный старичок, чуть моложе «Ермака», года на два. Когда-то он назывался «Святогор» и еще в 1928 году прославился тем, что снял со льда участников экспедиции Нобиле. А около тридцати лет назад «Красин» провел в Тикси караван транспортных судов, доставивших туда груз. Тогда было много шуму, и «Красин» доказал, что обычные морские транспорты могут проходить здесь в сопровождении ледокола. Что ж, теперь «Красин» должен отвести в Тикси караван обычных речных судов, и даже шума большого не поднимется, потому что экспедиция Наянова уже в который раз повторяет свой смелый эксперимент.