|
- Да вы просто прелесть! - воскликнула баронесса. - Вот что значит получить хорошее воспитание! Это чисто по-босеановски, - сказала она с улыбкой. "Очаровательная женщина", - подумал Растиньяк, все больше увлекаясь ею. Он оглядел комнату, где все дышало чувственным изяществом, как у богатой куртизанки. - Вам нравится? - спросила она и позвонила горничной. - Тереза, отнесите это сами господину де Марсе и передайте ему лично. Если не застанете его дома, принесите письмо обратно. Выходя, Тереза не упустила случая бросить на Эжена лукавый взгляд. Доложили, что обед подан. Растиньяк предложил руку г-же де Нусинген и пошел с ней в восхитительную столовую, где увидел ту же роскошь сервировки, какой он любовался у своей кузины. - В дни Итальянской оперы вы будете приходить ко мне обедать и провожать меня в театр, - сказала г-жа де Нусинген. - Но если так будет продолжаться, я могу привыкнуть к этой приятной жизни, а я бедный студент, и мне еще только предстоит создать себе состояние. - Оно придет само собой, - ответила она смеясь. - Видите, как все устраивается хорошо: ведь я не ожидала, что буду чувствовать себя такой счастливой. Женщинам свойственно доказывать невозможное на основании возможного и возражать против очевидности, ссылаясь на предчувствия. Когда г-жа де Нусинген и Растиньяк входили в ложу, баронесса светилась радостным чувством удовлетворенности, придававшим ей столько красоты, что никто не мог удержаться от сплетен, всегда готовых притти на подмогу чьему-нибудь досужему вымыслу и обвинить женщину в распутстве, меж тем как она бессильна оградить себя от них. Кто знает Париж, тот не верит ничему, что говорится в нем открыто; о том же, что происходит там в действительности, все молчат. Эжен сжал руку баронессы в своей руке, и без слов, лишь пожатием рук, то слабым, то более крепким, они делились чувствами, навеянными музыкой. Для обоих это был упоительный вечер. Они вместе, и г-же де Нусинген захотелось подвезти Эжена до Нового моста, но всю дорогу она отказывалась подарить ему хотя бы один такой же горячий поцелуй, как у Пале-Рояля. Эжен упрекнул ее за эту непоследовательность. - То было порывом благодарности за неожиданную преданность, - ответила она. - Теперь это значило бы что-то обещать. - Неблагодарная, вы не хотите обещать мне ничего. Он рассердился. Своенравным движением, обычно пленяющим влюбленного, она протянула ему для поцелуя руку, но Эжен взял ее с большой неохотой, что восхитило баронессу. - До понедельника, на балу, - промолвила она. Идя домой при ярком лунном свете, Эжен предался серьезным размышлениям. |
