В конце недели Трейси сообщила Элине:

— Я не смогу здесь задержаться. Мне необходимо предоставить мисс Калверт расписку, что следующая неделя тут будет для меня последней.

— Но я написала доктору Баттерворту! — воскликнула Элина. — Я уверена, что как только он узнает, что здесь творится, он поможет мне получить деньги.

— Пока ты дождешься от него ответа, пройдет не одна неделя. — Трейси благодарно обняла подругу. — Я очень люблю тебя. Спасибо, что пыталась мне помочь, но ты ничего уже не сможешь сделать.

— А Бен не одолжит тебе денег? Ведь он влюблен в тебя.

— О да, он любит меня. Он приехал сюда за мной из Висконсина и все это время старался заботиться обо мне, но он не верит, что из меня может получиться актриса. Он говорит, что если бы я была действительно талантлива, это бы уже кто-нибудь заметил. Он считает… — в глазах Трейси появились слезы, — он считает, что я все это сама выдумала: и свои способности, и свое желание блистать на Бродвее. По его мнению, чем быстрее я поборю в себе это желание, вернусь домой в Висконсин и выйду за него замуж, тем будет лучше.

— Но ведь это неправда! Я точно знаю, что ты можешь блистать. Ни в коем случае не сдавайся!

Трейси улыбнулась сквозь слезы.

— Я пытаюсь попасть на прослушивание в хор в «Маджестик». Они объявили открытое прослушивание, а это значит, что любой желающий может попробовать свои силы. Завтра я предприму еще одну попытку, а пока мне надо дать старухе Калверт расписку. Не бойся, если меня возьмут, мы уедем отсюда вместе.

Волна счастья накрыла Элину с головой. Как бы это было замечательно — жить вместе с Трейси! Девочка посмотрела на свою красавицу подругу с восхищением. Почему же не всем очевидно, как она прекрасна? И как великолепно она выглядела бы на сцене! Каждый день по дороге в школу Элина проходила мимо театров с сияющими в лучах прожекторов именами звезд. Имя Трейси должно занять свое место среди них.

Прощаясь на ночь, Элина прошептала:

— Удачи тебе на прослушивании!

Трейси поднесла палец к губам:

— Все актеры ужасно суеверны. В театре считается, что пожелание удачи приносит неудачу. Пожелай мне лучше ни пуха ни пера.

— Ну тогда ни пуха ни пера тебе завтра, — засмеялась Элина.

Следующий день выдался дождливым и холодным, и поверх ненавистной школьной формы Элине пришлось надеть шерстяное пальто и шапку. Ветер, свистевший среди высотных зданий, легко проникал сквозь множество слоев одежды, словно насмехаясь над ее ничтожными усилиями сохранить тепло. «Сегодня тебе полагается замерзнуть, — как будто думал ветер, — и ничто не сможет этому помешать».

Когда тем же вечером Элина, едва волоча ноги, поднималась по ступеням «Пристанища страждущих», она думала только о Трейси и ее прослушивании. Интересно, взяли ли ее в хор?

Однако позднее, когда она прокралась в комнату подруги, то увидела, что та собирает вещи.

— Что?! — едва смогла вымолвить Элина.

— Я все утро простояла под дождем напротив театра, — трагическим тоном начала объяснения Трейси, — и к тому моменту, когда оказалась на сцене, я могла только хрипеть и сипеть. Я запела, они прослушали два такта и попросили меня уйти со сцены. Они даже не сказали «спасибо», а просто крикнули «следующий!». Это было так унизительно! — Она закрыла лицо руками. — Бен прав. Я ничего не стою. Я не могу даже получить партию в хоре.

— У тебя просто не было достойного шанса, — попыталась успокоить ее Элина.

— Это был мой единственный шанс.