– Потише, – предупредил Майк. – Иначе персонал решит, что мы вот‑вот потеряем терпение. – Тут он обратил внимание, что Аллан пристально уставился куда‑то в сторону барной стойки. – Что там такое? Хорошенькая официантка? – спросил он, начиная поворачиваться.

– Не шевелись!.. – прошипел Аллан и даже наклонился через столик словно для того, чтобы заключить приятеля в пьяные объятия. – Там, у стойки, трое мужчин, которые пьют что‑то подозрительно похожее на «Редерер кристал»…

– И кто они такие? Торговцы картинами?

Аллан покачал головой.

– Мне кажется, один из них – Чиб Кэллоуэй.

– Тот самый бандит?.. – уточнил профессор. Его слова, совпав с перерывом в доносившейся из колонок музыке, прозвучали неожиданно громко.

Одновременно Гиссинг повернул голову, чтобы посмотреть на гангстера, и Кэллоуэй, уловив это движение, бросил на троих друзей пронзительный взгляд.

Гладко выбритая луковицеобразная голова Кэллоуэя сидела на могучих, хотя и немного сутуловатых плечах, а одет он был в черную кожаную куртку и просторную черную футболку. Бокал шампанского в кулаке бандита казался каким‑то несерьезным.

Аллан успел раскрыть на столе каталог и теперь делал вид, будто что‑то в нем ищет.

– Вот попали!.. – пробормотал он негромко.

– Я учился с ним в одной школе, – так же тихо отозвался Майк. – Вряд ли, конечно, Чиб меня помнит, но…

– Вот и не напоминай ему… Сейчас не самое подходящее время, чтобы предаваться воспоминаниям детства, – предупредил Аллан, когда принесли их заказ.

Кэллоуэя в городе знали многие. Он занимался «крышеванием», владел несколькими стрип‑барами, возможно, приторговывал наркотиками. Официантка, подавшая компании напитки, даже бросила на приятелей предостерегающий взгляд, но было уже поздно: массивная фигура Кэллоуэя уже двигалась к их кабинке. Упершись сжатыми кулаками в стол, Чиб слегка наклонился вперед, так что его тень упала на сидевших мужчин.

– У меня что, третья нога выросла? – с угрозой спросил он.

Никто ему не ответил, но Майк нашел в себе силы встретить взгляд гангстера и не опустить глаза. Чиб был всего на полгода старше его, но время обошлось с ним сурово. Его кожа казалась нездоровой и какой‑то сальной, а лицо покрывали неровные шрамы – следы давних потасовок.

– Что же вы замолчали? – проговорил Чиб и, взяв со стола каталог, посмотрел сначала на обложку, потом наугад раскрыл и некоторое время разглядывал ранний шедевр Боссуна. – От семидесяти пяти до ста тысяч за такую‑то мазню? – Бандит бросил каталог обратно на стол. – Именно это и называется грабеж среди бела дня. Я бы не дал за эту картинку и семидесяти пяти пенсов, не говоря уже о тысячах…

Несколько секунд бандит смотрел Майку прямо в глаза. Потом, по‑видимому решив, что моральная победа осталась за ним, Чиб вернулся к бару. Там он допил свой бокал и вместе с ухмыляющимися спутниками вышел в предвечерний сумрак.

От Майка не укрылось, как сразу расслабились официанты и как быстро они убрали оставшееся на стойке ведерко со льдом и бокалы.

– В случае чего мы бы с ними справились, – сказал Аллан, однако, когда он подносил к губам свой бокал с шампанским, рука его заметно дрожала. – Ходят слухи, – добавил он, не опуская бокал, – что в девяносто седьмом ограбление Первого Каледонского организовал именно Кэллоуэй.

– Если бы это было действительно так, – заметил Майк, – он, наверное, уже давно бы отошел от дел и жил себе где‑нибудь на Канарах.