Ибо я отлично изучил удивительные способности Ваютина подвергать жесткой критике каждое слово собеседника, азартно громить каждый его довод. Лучше избавить Витюню от тяжкого труда – самому себя раздолбать.

Слишком ранимое у меня самолюбие – запустит Ваютин пяток отточенных иголок, долго болеть будет. Но, видимо, самокритика оказалось недостаточной и Витюня легко отыскал ничем не прикрытые участки.

– Слабо пошито, – поморщившись, приступил он к препарации недоумка. – Гнилые нитки топорщатся во все стороны… Не узнаю я тебя, Славка… Скажем, почему только три версии?

Я промолчал. Действительно, почему всего три?

– Отвечу за тебя – потому что плавают на поверхности. А нырнуть поглубже у темя не хватило силенок…

– Хватит издеваться, – раздосадованно прикрикнул я. – Что можешь предложить?

– Могу и – немало… Прежде всего, если на твоего дружка действительно покушались, то выбранное оружие убийства – яд явно несовременно. Что в ходу сейчас? Три выстрела: в грудь, в живот и – контрольный – в голову. А тут – чисто дамское убийство – насыпали в чай ядовитый порошок или бросили пару пилюль… Серьезные преступники так не поступают…

Дамское убийство? Подобное подозрение присутствует в третьей версии… Почему же я не придал ей подобающего значения?… Начал разрабатывать Ленкину версию как то без особого рвения, просто отбывал номер.

– Что до версий – пожалуйста, – с меньшим азартом, раздумчиво продолжил Ваютин. – К примеру, уконтропупили твоего дружка те же конкуренты. Не подсунули яд в поезде – давно «подкармливали» им бизнесмена. Есть такие – действуют не сразу – постепенно… Считай – четвертая версия. Пятая. Никакого отравления не было – сам Крымов с»ел что нибудь порченное…

– Отпадает! – решительно отмел я. – Все мы ели одинаково.

Витюня пожал плечами. Дескать, вот послал Бог идиотика – не понимает простых вещей. Но промолчал.

– А как расценить странное поведение Ларина? – переместился я на другой «фланг». – С тем же мылом и зубной пастой.

Ваютин пренебрежительно скривился и сожалеюще почмокал. В переводе – на дурацкие вопросы ответов не припас.

Так мы пикировались часа два с хвостиком.

Марийка предложила почаевничать, но муж отрицательно покачал головой – не мешай, дескать, нам не до чая. Она возвратилась к телевизору.

Время подкатило к одинадцати.

Я мысленно представил себе негодование дежурной в вестибюле санаторного корпуса. Она все выскажет загулявшему отдыхающему, на следующий день вполне может пожаловаться врачу… Черт с ней, пусть жалуется! Санаторий – не казарма, я – не солдат, опоздавший из увольнения.

И все же нужно торопиться. Нет, не для успокоения обслуживающего персонала – для Ларина. И без того предстоит придумывать несуществующие причины. Не скажешь же любопытному блондинчику о встрече с сотрудником уголовного розыска.

– Пора пошабашить, – поднялся я с кухонной табуретки, на которой восседал, как петух на насесте. – Станешь мне помогать или ограничишься ехидными причмокиваниями?

– Конечно, помогу, дружище. Сомневаешься?

– Нет, не сомнвваюсь. И с чего же ты начнешь?

– С самого начала, – сострил Витюня, послав мне самую насмешливую из всех его улыбок. – Завтра же узнаю, где живет проводница… Диктуй номер поезда, вагона, время отправления из Москвы. Если проводница местная – дай то Бог – отыщем. Ребятки у нас хваткие – помогут.