– Значит, коллега? Очень приятно, – с кисловатой улыбочкой об»яснился в любви сержант. – Маленькая формальность. Пожалуйста, пред»явмте ваше служебное удостоверение.

Вот оно то, чего я ожидал и, признаюсь, побаивался. Надеялся, что дежурного удовлетворят паспорт с пропиской и санаторная книжка.

– Дело в том, что удостоверение… похитили…

– Как это похитили? – удивился сержант, будто исчезновение краснокрылой книжечки сродни убийству. – Напишите рапорт.

На лице – ни следа недавней приветливости. Еще минута и я окажусь за решеткой в роли подозреваемого.

– Напишу… Послушай, сержант…

Пришлось посвятить бдительного служаку в некоторые подробности происшествия в поезде и в поселковой больничке. Конечно, не полностью – выборочно. О моих версиях, естественно, – ни слова.

– Да, попали вы в переделку, – задумчиво прокомментировал дежурный, но я чувствовал – он не поверил ни одному слову. – К сожалению, помочь не могу. Начальство разбрелось по домам… Придется – заявление, – упрямо гнул он свою линию… Вообще то, рискну позвонить начальнику домой, если, конечное дело, он не на даче. Проконсультируюсь…

Опытный попался служака! Речь не только о «консультации» – сержант зафиксиует бдительность и служебное рвение. Бог с ним, пусть фиксирует. Для меня главное – найти Ваютина.

Разговор с начальством – явно в мою пользу. Сержант не просто покраснел – побагровел, выслушивая, видимо, не лестные определения раз»яренного начальника. Мемекал, пытаясь оправдаться, прятал от меня глаза.

Кажется, в местной милиции сидят не одни дуроломы, зацикленные на подозрительности и инструкциях. Есть и доброжелательные понимающие люди.

После полученной выволочки дежурный развил бурную деятельность. В результате, я узнал о том, что старший лейтенант Ваютин, по причине малого звания и незначительного служебного положения, домашнего телефона не имеет. Посему просителю следует с утра появиться в уголовном розыске, где тамошний дежурный примет окончательное решение.

В заключении сержант вручил мне адрес пятигорского уголовного розыска. Сопроводив вручение благожелательной улыбкой и негодующим взглядом. Как не говори, а он из за меня получил от начальства выговор. Такое не прощается.

Утра ожидать я не стал – терпеть не могу откладывать запланированное и расписанное. К тому же, время идет, а срок моего пребывания в Пятигорске ограничен путевкой. Минут через сорок я вошел в приемную местного угрозыска.

Дежурил молоденький парнишка с ярким румянцем на пухлых щеках и приклеенной, казалось, на всю жизнь младенческой улыбкой.

– Коллега! – обрадовался он. – Здорово! Удачно нарисовались – Витюня ещё ковыряется в бумажках. Сейчас порадую.

Понимающий пацан! Не то, что дебил мз отделения милиции. Даже паспорта или удостоверения не потребовал – на слово поверил. Пусть нас не жалуют, пусть обзывают ментами, мышиными тузами, сыскарями, но все же в органах есть стоящие люди! И их – большинство!

Ожидая появление Ваютина, я расхаживал по дежурке и гордился далеко не престижной своей профессией. Будто сам себе пел хвалебные гимны.

Витька, небольшого росточка, полный, округлый, чем то похожий на покойного Крымова, скатился по лестнице. Увидев меня, расплылся в радостной улыбке.

– Славка, чертушка! Откуда свалился в наш город? Неужто перевели?

– Нет, не перевели, – обнимая Ваютина за плечи и дружески похлопывая по жирной спине, отверг я его надежду на подсталенное плечо помощи. – Не надейся. Просто получил отпуск…

– Впервые слышу, что в наших «монастырях» дают отпуска! Вот это новость! Завтра же напишу рапортягу и поеду на пляж греть старые кости… А ты, значит, решил потратить драгоценный отпуск для встречи со старым другом? Молоток, Славка, какой же ты молоток, – окончательно расчуствовался Ваютин, вот вот прослезится,

Вообще то, раньше сентиментальностью он страдал, наверно, нелегкая житуха изрядно подточила нервишки сыскаря.