усадьба в микрорайоне Холмы

    – Мама, почему дядя Павел плачет?

    – Разве он плачет, сынок? На его лице нет слез.

    – Он плачет. Я чувствую. Здесь. – Детская ладошка касается лба. – И ты тоже плачешь. Мама, почему?

    Долгое молчание.

    – Наверное, ты прав, мой мальчик. Мы оба плачем, дядя Павел и я. Люди горюют, когда уходят близкие, уходят навсегда. Я не хотела тебе говорить… Йо умерла. Ты ведь понимаешь, что это значит?

    – Касс'иро тан… То есть я хотел сказать – я понимаю и не понимаю. Умирают старые, а тетя Йо была молодой и такой красивой… Как она могла умереть?

    – Ты же знаешь, Пол, что она не человек… не человек Земли. Мы живем семьдесят, и восемьдесят, и даже сто лет, а Йо не могла прожить столько. Она была фаата.

    – Но она говорила мне, что фаата живут очень долго и никогда не стареют. Разве это не так?

    – Есть разные фаата, милый, как разные народы на Земле. У таких фаата, как Йо, жизнь недолгая.

    Молчание.

    – И она больше к нам не придет? Никогда-никогда? Не будет меня учить, говорить со мной на фаата'лиу, рассказывать о Т'харе, о Новых Мирах и большом корабле, на котором прилетела на Землю? Я не хочу так! Я хочу, чтобы она жила! Разве это трудно – просто жить?

    – Есть вещи, Пол, которые нам неподвластны. С ними надо смириться и перенести горе с терпением и мужеством. Посмотри на дядю Павла… посмотри, он сидит на скамейке в нашем саду, глаза его печальны, но слез в них не увидишь. Он сильный человек, наш дядя Павел…

    – Но внутри у него темнота. Я чувствую, знаю… Слез нет, но он плачет… – Пауза. – Я пойду к нему, мама?

    – Иди, сынок.

    Смоленск, октябрь 2094 г.,

    усадьба в микрорайоне Холмы

    – Пол, это господин Клаус Зибель из ОКС. Он будет…

    – Простите, мэм, просто Клаус. А ты – Пол… Пол Ричард Коркоран… Знаешь, ты очень похож на свою маму. Какая у тебя интересная комната… столько снимков, и все голограммы… Я вижу, на них капитан Литвин… здесь – на Меркурии, а здесь – в Поясе Астероидов… А это где?

    – На Аяксе. Там два солнца, господин Клаус, зеленое и красное.

    – Называй меня Клаусом, Пол. Я, конечно, старше тебя, но ненамного, всего лет на двадцать. Сущий пустяк, не так ли? Хорошая у тебя комната… и окна прямо в сад… а в саду еще астры цветут… Скажи, почему погашены эти два снимка – тот и вот тот?

    – Мама говорит, такой обычай – не включать голограммы сорок дней. На них тетя Иоланда. Она умерла, Клаус.

    – Ты хотел сказать – Йо?

    – Я хотел сказать Иоланда, потому что так ее все звали, кроме нас с мамой и дяди Павла. Но ты из ОКС, и ты знаешь, что она была Йо.

    – Знаю. Включи, пожалуйста, эти снимки. Включи для меня, на пять минут.

    Молчание.

    – Красивая… Жаль, недолго у вас прожила…

    – Она здесь не жила. У нее и дяди Павла есть свой дом.

    – Я оговорился, Пол. Я хотел сказать – у нас на Земле. Она была твоим другом?

    – Да, Клаус.

    – А другие друзья у тебя есть? Кто они?

    – Коля.