|
Жан-Батист (1725 - 1805) - французский художник>, ждет и смотрит. «Жанна де Валуа» - гласила надпись. Но если эта дама была Валуа, как же, в таком случае, Генрих III, этот король-сибарит, этот плиссированный сластолюбец, даже на портрете выносил зрелище такой нищеты, если речь шла не только о женщине, принадлежавшей к его роду, но и носившей его имя? К тому же дама с шестого этажа отнюдь не скрывала своего происхождения, да и внешность ее это подтверждала. У нее были маленькие кисти, которые она время от времени грела на груди. У нее были маленькие, тонкие, продолговатые ножки, обутые в бархатные, все еще кокетливые домашние туфельки. Эта дама, хозяйка квартиры, все пересчитывала письма и перечитывала адреса. Прочитав адрес, она что-то быстро подсчитывала. - Госпожа де Мизери, - бормотала она, - первая дама, ведающая одеванием ее величества. Тут можно рассчитывать не больше, чем на шесть луидоров, - с этой стороны я уже кое-что получила, - сказала она со вздохом. - Госпожа Патрике, горничная ее величества, - два луидора. - Господин д'Ормесон - аудиенция. - Господин де Калон - совет. - Господин де Роан - визит. Мы постараемся, чтобы он нам его отдал, - со смехом прибавила молодая женщина. - Итак, - продолжала она монотонно, - у нас верных восемь луидоров на неделю. Восемь луидоров, из которых три я должна отдать у нас в квартале. - Теперь, - продолжала она, - поездки из Версаля в Париж и из Парижа в Версаль. Луидор на поездки Она внесла эту цифру в колонку расходов. - Теперь: на жизнь на неделю - луидор. И опять записала: - Туалеты, фиакры, чаевые швейцарам тех домов, куда я хожу с просьбами, - четыре луидора. И это все? Пересчитаем-ка еще раз. Вдруг она прекратила свое занятие. - Звонят! - сказала она. Старуха побежала в переднюю, а ее госпожа, проворная, как белка, заняла место на софе в смиренной и грустной позе существа страдающего, но покорного. Дуэнья открыла дверь: в передней послышался шепот. Затем чистый и благозвучный, нежный, но с оттенком твердости голос произнес: - Здесь живет ее сиятельство графиня де ла Мотт? - Да, сударыня, но только она очень плохо себя чувствует и не может выйти. Во время этого разговора, из которого мнимая больная не упустила ни звука, она взглянула в зеркало и увидела женщину, которая задала вопрос Клотильде, - женщину, которая, судя по ее облику, принадлежала к высшему сословию. Она тотчас встала с софы и пересела в кресло, чтобы предоставить почетное место незнакомке. В это время гостья повернулась лицом к лестничной площадке и сказала другой особе, остававшейся в тени: - Вы можете войти, сударыня, это здесь. Дверь закрылась, и обе женщины - мы знаем, что они спрашивали, как пройти на улицу Сен-Клод, - очутились у графини де ла Мотт-Валуа. - Как прикажете о вас доложить ее сиятельству? - спросила Клотильда, почтительно, но с любопытством поднося шандал к лицам женщин. - Доложите: дама из благотворительного общества, - отвечала старшая. - Из Парижа? - Нет, из Версаля. Клотильда вошла к своей госпоже, а незнакомки, проследовавшие за ней, оказались в освещенной комнате в ту самую минуту, когда Жанна де Валуа с трудом поднялась с кресла и в высшей степени любезно приветствовала обеих посетительниц. |
