|
Нет, власть мудра, нет-нет, ей-ей... - Ты умеешь курить сигары? - спросил он напрямик азиатку Клару. Она улыбнулась ему глазами, очень откровенно, а потом смиренно потупилась, покорная, видите ли, рабыня, женщина Востока. У нее был сильно выпуклый слегка кретинический лобик, дватри крохотных прыщика в углах рта. - Пошли! ABODE Самсон Аполлинариевич Саблер вышел из кафе в переулок и не успел глотнуть ночного московского воздуха, как увидел стоящую напротив под сильным фонарем огромную грязную "Импалу" и в ней свою любовницу Машку и своего американо-английского друга Патрика Тандерджета. "Нашли все-таки меня, буржуи проклятые", - подумал он. - Лапсик! Лапсик! - завизжала Машка и выскочила из машины. Она была в своих неизменных джинсах и красной рубашке, завязанной калифорнийским узлом под грудью. Между рубашкой и джинсами виднелся потрясающий Машкин живот. Глазища Машкины танцевали хулу. Она была очень хороша, как всегда по ночам, когда перебиралась за пол-литровую отметку. Затем появились жирафьи ноги в стоптанных туфлях "хашпапис", а вслед за ними вылез Патрик, почесал заросший затылок и уставился на Кларку. Татарчонок этот, видимо, сильно перемещался у него в глазах, Патрик делал страшные усилия, чтобы поймать фокус, сгибался в разные стороны, работал локтями. Должно быть, ему казалось, что он толкается в густой толпе, в связи с этим он налево и направо кивал головой и говорил "сорри". Наконец он извлек из заднего кармана плоскую фляжку, глотнул, и обстановка для него более-менее прояснилась. Тогда он обнял Самсика за плечи. - Здравствуй, здравствуй, сукин сын! Мы слушали, как ты играл. - Опозорился я сегодня, - сказал Самсик. - Нет, старик, до позора ты еще не дотянул, - Тандерджет икнул, - но вообще-то ты здорово играл, почти как прошлым летом в Мариенбаде. - А я играл прошлым летом в Мариенбаде? - спросил Самсик. - Ты очень здорово там играл, - кивнул Патрик. - Но и сегодня ты хорошо играл. Скажи, где ты, дружище, услышал мою тему? Ведь я всего неделю назад сыграл ее в Монтерее. - Вот тебе! - воскликнула возмущенно Машка и влепила гостю сильнейшую пощечину. - Это наша тема, моя и Самсика! Пата опять повело. Он поцеловал обидевшую его руку и взял за плечики татарчонка, склонился над ним, как над кроликом удав. - Ну вот и ты, Чирико, вот и ты наконец-то, - шептал он, и шепот иностранца змеился по всему переулку, пугая стукачей и тихареи. Машка села на тротуар и весело заплакала, а Патрик поднял на руки Клару и сказал ей прямо в губы: - Ты, конечно, не обидишься, Чирико, если я швырну тебя в машину? Все влезли в "Импалу", и Патрик стал по-идиотски газовать, нелепо втыкать скорости. |
