|
Вот чудеса, подумал Самсик, стукач, педрила, алкоголик понимает меня и мою музыку лучше всех друзей. Он обвел взглядом все кафе и вздрогнул. Показалось, что в глубине, из-за стойки гардероба глянули на него дико знакомые жгучие маленькие глазки, укрытые складками пожухлой кожи, и тошнотворный запах пережаренного нерпичьего жира прилетел сюда неизвестно как через долгие годы и сжал ему горло. - Хочешь послушать, стукач? - зло спросил он Буздыкина. - Запишешь? - Да уж попробую. - Тот вытер потные руки о задницу. - Будь спок, запишу, куда следует. Самсик вспрыгнул тогда на эстраду и вызывающе резко заиграл начало темы, прямо в харю старого палача, туда, за шторки гардеробной, на Колыму. Глазки - горячие вишенки - исчезли. Пропал и запах. Друзья побросали свою жратву, выпивку и девчонок, бросились к нему на помощь. Переоценка ценностей я переоценил я недооценил закаты и рассветы над городами в перспективах улиц лимонные лиловые бухие верблюжьи морды плоские эскадры далеких миноносок вкупе с ветром качающим над маленькой Европой слепые фонари под проводами с трамвайным скрежетом со стуком каблучков с младенцем вкупе жирным мамлакатом в купели цинковой под солнцем сталинизма под солюксом досмотров выраставшим и нашей юностью зовущимся я переоценил я недооценил библиотечный запах развалы книг иАнатоля Франса и ангела скользнувшего в проходе за буквой Щ к началу алфавита скромнейшим шагом так подслеповато скользящего и в лабиринте этом с особым запахом так волновавшим сердце все эти тысячи совокуплений полет с жужжаньем с жадностью желаний нежнейшие контакты сборы меда и пополненье знаний багажа я переоценил я недооценил все дриблинги и пасы могучие броски удары сбоку удары снизу лобовые свинги захват клещами болевой приемчик полет в пролет на уголь сигарету прижатую к щеке как веский довод что прижимает к стенке оппонента в ученом споре призрак баррикады и юношей-ровесников уроки дававших танкам въехавшим под утро в их город в молодость и в память навсегда я переоценил я недооценил ректификат колымский Вдову Клико и самогон рязанский коньячность звезд латунные медали останки раков - поле Куликово и кружки с шапками как семь богатырей и локти дружбы дружбы алкогольной совместное похмелье муки ада которые конечно в коллективе с друзьями теплыми нетрудно пережить я переоценил я недооценил синедрион свирепый под куполом лазурным и колонны секвойи белые холодные секвойи к секвойе ты взывал взывай к акулам акульи рты и стертость подбородков так удивившая перед лицом зверинца растерянность друзей и рев зверинца ату-ату-ату их заграницу в психиатричку в гроб а нам а нам икорки мясца послаще и жиров и соков пусть через трубку в зад пусть в ноздри в уши в поры лишь только бы текло я переоценил я недооценил Унгены Брест-Литовский Чоп Галицийский борщ по-белорусски швейцарский харч и аргентинский хмель квартал Синдзюко в шуме малохольном подвальчик Сэто и тебя Чигко мех обезьянки и ее уловки гуд лак и пароксизм патриотизма в буфете в туалете на вокзале под мокрым снегом в колее белазов под золотом Великого Ивана под сокровенным полосканьем флага за булочной в укромном уголке и вышки тень и глазки. |
