2

— Какого черта ты тут делаешь?

— Навещать больных друзей — одна из моих добродетелей.

— Это у тебя-то добродетели! Сомневаюсь даже, есть ли у тебя друзья. Но и в этом случае, вряд ли у тебя когда-либо возникает желание навещать их.

Она поцокала языком:

— Боже мой, да мы сегодня не в духе.

Адам насупил свои темные брови и рассвирепел.

— Настроение отвратительное, и не без основания, — прорычал он. — Столетняя война по сравнению с моими последними двумя неделями просто праздник. Я находился в руках безграмотных шарлатанов, которые, на все мои вопросы тупо твердили одно и тоже: «Надо подождать и посмотреть, надо подождать и посмотреть.» Я оказался беспомощной жертвой деспотичных медсестер, которые, наслаждаясь безграничной властью надо мною, пихали меня, втыкали трубки в отверстия, о которых я и представления не имел, и кормили меня отбросами, там, где еще не утрачена чувствительность, меня беспрестанно мучила невыносимая боль. Не сомневаюсь, что у меня вся спина в пролежнях и, определенно, волдырь на языке. — Он остановился, чтобы перевести дыхание. — Мало этого, еще и ты тут объявилась, что побуждает меня вновь задать свой вопрос. Какого черта ты тут делаешь?

— Мне необходимо воспользоваться твоим душем, — заявила она нахально. — Прошу прощения.

— Не смей! Эй, куда ты? Вернись, Мэйсон! Мэйсон!

Лайла покинула комнату, не обращая внимания на вопли, и прислонилась к двери, во время захлопнув ее, так как пущенный вслед стакан тотчас разбился вдребезги.

Лайла присвистнула и крикнула из коридора:

— Ух ты, ну что, полегчало?

Она спустилась вниз и по запаху нашла кухню с огромным витражным окном. Из окна открывался великолепный вид на горы и Тихий океан на горизонте.

— Ты мазохист или как? — спросила она хозяйничавшего здесь Пита.

Пит оторвался от своего занятия, задержав на минуту на весу мощный нож, которым он орудовал с такой ловкостью, что она не успевала ухватить то мгновение, когда он переходил от шинкования одного овоща к другому.

— Ладно, не обращай внимания. Куда ты положил мои вещи?

Счастливая улыбка озарила лицо Пита, и он опять повел ее наверх.

— Прямо, следующая дверь, — сказал он, кивнув в сторону комнаты Адама.

— О-о-о!

— Вам не нравится комната?

Вид мгновенно сникшего Пита заставил ее сменить саркастическую гримасу на улыбку.

— Нет, комната шикарная, правда.

Лайла шагнула мимо него и ступила в односпальные гостевые апартаменты, которые были раза в два больше всей ее квартиры. Ну и, конечно же, обстановка: небольшой холодильник с морозильной камерой, двухконфорочная плита и бар с прохладительными и прочими напитками, а главное — ванная комната, строго отделанная черным мрамором, что, несомненно, придавало ей изысканность и выглядело очень стильно.

— Жаль, я в свое время не занялась гостиничным бизнесом, — еле слышно пробормотала она, пробегая пальцами по прелестным зеленым полотенцам. Со вкусом подобранный ковер гармонично дополнял убранство комнаты.

— Прошу прощения?

— Ничего, Пит. Я всего-навсего завидую. Когда ужин?

— Восемь часов.

Она взглянула на часы и мысленно подсчитала, сколько часовых зон она пересекла.

— Я, пожалуй, успею принять ванну и вздремнуть. Разбудите меня в семь тридцать.

Он часто закивал.

— Когда мистер Кэйвано ел в последний раз?

— С приезда не ел.

— Я так и думала.