– Нет, сэр, – снова повторил Тил.

– Ты нед?

– А? А что это?

– Недовольный. Мы все здесь неды. Ты знаешь, что это означает?

– А? – снова сказал Тил. Лающие вопросы старика пугали его, но и очаровывали, как пугала в очаровывала изумительная путаница города.

– Это означает, что тебе понравилось там, где ты был, место, где ты сейчас – зловещее, а то единственное место, куда ты можешь попасть, ничем не лучше двух первых.

– Ну да, мне вовсе не нравилось... – Тил сделал небольшую паузу и потер больное плечо, – мне вовсе не нравилось, там, где я был.

– Тогда не стой просто так на дороге. Делай что‑то. Следуй моему плану. Пойдем с нами!

– Но я не знаю...

– ...куда пойдешь? Все равно иди! – старик отступил назад. – Ты мне нравишься, я тебе верю. У меня, видишь ли, нет выбора. Слишком поздно Послание пришло. Так что ты мне нужен. – Он засмеялся, но смех его резко оборвался. Он прикрыл глаза руками. – Я устал, Рэра, ты задолжала мне. Плати, или я выкину вас всех. Я устал. – Он тяжело пошел к стойке. – Дай мне чего‑нибудь выпить. Могу же я вывить в собственной таверне.

Кто‑то снова хихикнул Тил взглянул на Алтер.

– Ну? – сказала она, – ты ему понравился.

У бара Джерин осушил стакан зеленой жидкости, стукнул пустим о стойку и закричал:

– Война! Да, война!

– Начинается, – шепнула Алтер, Джерин обвел пальцем край стола.

– Война, – повторил он и резко повернулся, – Наступает. А вы знаете, почему она наступает? Вы знаете, как она наступает? Вы знаете, почему мы не можем остановить ее, и никто не может? Я получил сигнал, так что надежды нет. Мы должны идти вперед, попытаться что‑то спасти, что‑то начать и отстраивать снова, – Джерин взглянул на Тила. – Мальчик, ты знаешь, что такое война?

– Нет, сэр, – ответил Тил не вполне искренне. Он слышал это слово.

– Эй, – крикнул кто‑то от бара, – мы опять будем слушать о великих пожарах и разрушениях?

Джерин игнорировал выкрик.

– Ты знаешь, что был великий Пожар?

Тил покачал головой.

– Когда‑то мир был больше, чем сегодня, – сказал Джерин. – Когда‑то люди плавали не только между островом и материком или от острова к острову, но и объезжали весь земной шар. Когда‑то люди летали на луну, даже к другим светилам. Были империи вроде Торомона, только больше, и было их очень много. Они часто сражались друг с другом, и это называлось войной. И в конце концов, в последней войне был Великий Пожар. Это было пятьсот лет назад. Большая часть мира, из которого мы теперь знаем лишь малую часть, разрезана полосами непроходимой земли. Море проходит через них мертвыми потоками. Возможно, один лишь Торомон способен поддерживать жизнь, мы все уверены в этом. А теперь у нас снова будет война, – Если она настанет! – крикнул кто‑то от стойки, – она принесет некоторое возбуждение.

Джерин крутнулся.

– Ты не понимаешь! С кем воюем мы? Мы не знаем?! По ту сторону радиационного барьера нечто безымянное. Почему мы воюем?

– Потому что... – начал надоевший голос от бара.

– Потому что, – перебил его Джерин, – мы должны воевать. Торомон дошел до такого состояния, что его излишества должны быть связаны с чем‑то внешним. Наши законы стали строже якобы для того, чтобы остановить беззакония. Наша наука опередила нашу экономику. Но на самом деле законы ужесточились для того, чтобы поставлять рабочих в рудники.