Хотя вряд ли моя роль в этой операции будет столь уж велика, и шанс на встречу микроскопический. Но какой бы микроскопический он ни был, если появится случай, я сделаю все, чтобы не упустить его.

— А в связи с чем интересуешься? — покосился на меня капитан.

— Счет у меня к Звиру неоплаченный.

— У нас у всех к ним счетов много накопилось. Ничего, заставим заплатить, дайте только время. По самой высокой расценке…

Глава третья

Ни в каких хитрых комбинациях, в штурмах укреплений и лихих атаках мы, конечно, не участвовали. Нас с бойцами комендантской роты поставили в лесу прикрывать возможные пути отхода противника, притом наименее вероятные. Настоящих волкодавов двинули на реальные цели.

Не то чтобы я так сильно рвался под пули — их вокруг меня немало просвистело, так что давно отпало желание нарываться лишний раз. Удручало то, что в таком тихом месте шансы столкнуться со Звиром и его подельниками стремились к нулю.

На рассвете загрохотало. Заработала артиллерия. Потом послышались далекие автоматные очереди. В Цусманских лесах закипал бой.

Наш заслон растянулся цепью на достаточно большое расстояние. Ночью прошел дождь, и трава была мокрая. Мы оборудовали укрытия, окопались.

Лежать на земле, притворяясь деталью окрестностей, было неприятно. Страшно захотелось затянуться цигаркой, как встарь, но курить я бросил сразу по приходе в партизанский отряд. Мы сохраняли максимальную сосредоточенность. Расслабляться даже во второй линии, когда идет бой, нельзя. Если, конечно, хочешь еще пожить.

Я хотел. Бойцы наши тоже. Поэтому бдили строго. И врага заметили вовремя.

Их было человек десять. Выскочили как ошпаренные на полянку, по краю которой мы залегли. Один, израненный, тут же упал, да так и не встал. Остальные на него вообще внимания не обратили — шли тупо вперед, держа наизготовку автоматы.

Хорошо, что у меня была не винтовка, а ППШ — убойная штучка на малых и средних дистанциях. А в лесу дистанция редко сто пятьдесят метров превышает. Я тут же опустошил добрую половину диска. Ребята тоже. В общем, одним махом семерых побивахом.

Валяются те семеро, раскинув руки, и не шевелятся. Остальные залегли. Но укрытий нормальных не было, так что добить их было нетрудно.

— Встать! — потребовал я. — Или гранатами забросаем!

Деваться бандеровцам было некуда.

— Не стреляй! — послышался звонкий голос.

Наши противники поднялись, вздернув руки вверх. Я рассмотрел их. И тут моя голова аж закружилась.

Вот учили меня, учили, что Бога нет. Но в такие моменты поверишь и в Бога, и в его предначертания. И в воздаяние.

Передо мной стояли трое. Неизвестный мне, какой-то зачуханный и занюханный бандит в польской шинели не по жаркой погоде и с трезубом на кепке. А еще двое в военной форме, но куда более гладкие, судя по всему, командиры.

Ну конечно же командиры. Сам Звир и его прихвостень Скрипач, из тех музыкантов, что агитировали за Вильну Украину. Только Купчика не хватает.

Встрепенулось все в груди. Сразу вспомнилось, что Звир сотворил с Ариной. И как подставил под убой почти тысячу жителей Вялец.

Я медленно подошел к ним, подняв автомат. Зачуханный бандит выглядел испуганным до дрожи в коленях. Скрипачу, похоже, все было до лампочки, он задумчиво смотрел в нахмурившееся небо. Набычившийся Звир глядел, как всегда, оловянно — даже искорки страха в нем не было, а была звериная ярость, которая не находила выхода. И были еще какие-то тормоза, не дававшие сразу броситься на меня и лечь срезанным пулями.

— Коммунячка, — процедил он и смачно сплюнул на землю.

— Вспомнил, сволочь. Хочу, чтобы ты знал, за что сдохнешь. За Арину, которую ты замучил.