Посмотреть на руководство ОУН — так все сплошь бывшие офицеры, адвокаты, униатские священники, недоучившиеся студенты, учителя — последних больше всего. Среди них были фанатики, измышляющие не имеющие никакого отношения к реальности националистические, исторические и политические фантазии. И отпетые авантюристы, закоренелые преступники. И те, кто просто паталогически жаждал власти. Именно все эти умники давали топор в руки погрязшему в невежестве западенскому крестьянину, которого в простонародье именовали «рагуля», указывали ему врага и говорили: «Грабь и руби чужого! В том наше единство!»

Эта самая чертова Рада приняла массу «судьбоносных» документов. Теперь у несуществующей Свободной Украины появилась писанная на бумаге Конституция. Заодно были приняты присяга УПА, прочие приятные мелочи. А также масса совершенно оторванных от жизни деклараций, по тональности и пафосу больше подходящих для какой-нибудь мировой державы, решающей судьбы мира.

Конечно, весь этот морок, обманка Свободной Украины к реальной жизни отношения не имели и годились только для охмурения паствы. Зато более практичные люди на фоне этой говорильни ставили вполне конкретные задачи, за которыми угадывались интересы немецких «союзников», а на деле просто хозяев. А задачи были простые и крайне подлые. Главная — это срыв уборки урожая на покинутых немцами украинских территориях. Пусть все украинцы с голоду сдохнут, зато и москалю поголодать придется. И немцу будет легче против голодной армии воевать. Вторая задача — срыв военного призыва. Ведь успешный призыв не только создавал проблемы немецким «союзникам», но и подрывал социальную базу националистов. Где гарных парубков взять, чтобы в леса загнать, если они все в РККА?

Отдельная, подразумеваемая, но не декларируемая открыто задача — борьба с цивилизаторской деятельностью «клятых москалей». С разными там учителями, агрономами, техниками. Зачем рагулю электричество и трактор? Сохой будем пахать, как деды! Рагулем и управлять легче, если он ни грамоту, ни трактора знать не будет. Так вожди националистов рассудили.

Вся эта многочисленная, вооруженная немцами, безумная в своей злобе сила, собранная в УПА, с готовностью бросилась выполнять руководящие указания. Сплошняком пошли диверсии и вредительства, нападения на зернохранилища, колхозы.

Пока в боях не перемололи основную массу бандеровцев и они еще действовали крупными силами, то пробовали себя в масштабных атаках. Особенно на них был богат август 1944 года. На Львовщине, в Поморянском районе, бандеровцы распустили двадцать сельских советов из двадцати восьми. Через несколько дней там же отряд УПА напал на райцентр, поджег здание НКВД и освободил три десятка своих собратьев. Еще через день в другом районе были разгромлены здания райкома партии и НКВД, а все арестованные были освобождены.

В Станиславской области за несколько дней в трех селах УПА и Безпека зверски убили шестьдесят человек, в том числе более двадцати детей, сожгли пятнадцать хозяйств, имущество забрали.

«Убивай, убивай, убивай» — потоком шли указания и приказы от разных руководителей ОУН. Убивай партийцев, заезжих специалистов. Убей в каждом селе каждого десятого колхозника, чтобы другим в колхозы неповадно вступать было. На Западной Украине должен поселиться страх, чтобы ни один человек не чувствовал себя в безопасности. Чтобы спали селяне чутко, с ужасом ожидая, что ночью придут они, «борцы за свободу». И не просто заберут твою жизнь, но заберут и всю твою семью. Притом заберут страшно.

Постепенно я начинал ориентироваться в запутанной системе бандеровцев. Во всех этих проводах, референтурах, экзекуторах, замороченной иерархии подчинения. И уже отлично знал, где какие банды шалят.

По почерку мог судить, с кем мы имеем дело. «Рысей» больше тянуло к вещевым складам и к грабежам колхозного имущества.